Жуткий период.
Я протёр лицо сухой ладонью и чуть не поцарапался о свои же каменные мозоли. Чёткость сознания вернулась, и я вышел. Впереди оставалось только окно. Не оглядываясь назад, я ватными ногами подошёл к нему и наклонился почти всем телом на дряхлые деревяшки. Локтями я уложился в землю на подоконнике. Слева от меня стоял разбитый горшок с каким-то растением. Я поднял голову и увидел отражение. Своё. Это было не окно, а огромное зеркало. То, что я увидел помимо себя, бросило меня в такую дрожь, что ноги почти отказали. За мной, метрах в десяти, стоял тонкий, будто сотканный из веток, черный силуэт. Несмотря на его дальность, я видел, как он глубоко дышал и сжимал кулаки. Я словно слышал хруст его костяшек. Я медленно обернулся и тупо уставился на него. Он же стоял неподвижно, но затем издал звук, как человек, вынырнувший из глубины и пытавшийся забрать весь воздух, которого ему так не хватало. Гортанное проглатывание. И ринулся ко мне с такой скоростью, что за ним поднимались с пола осколки стекла, куски дерева и камня. На моём затылке зашевелились волосы. Я точно почувствовал чьё-то прикосновение. Я поднял свою руку к голове и, не успев прикоснуться к чему-либо, крутанулся на сто восемьдесят градусов обратно к зеркалу, но на этот раз там был огромный… я, отражавшийся лишь по пояс на огромной поверхности. В том же больничном халате и с теми же растрёпанными отросшими тёмными волосы. Только у меня не было глаз, а вместо них лишь две темные точки, будто два уголька. Зубы были чёрные и отваливались прямо на моих глазах. Это что-то схватило меня за горло прямо сквозь зеркало, подняло в воздух и принялось душить с безумной силой. Но не успел я потерять сознание, как тот тонкий силуэт уже приблизился ко мне сзади. Я ощутил жуткий запах спирта и горелых спичек. На моё плечо легла тёмно-красная обугленная рука.
– Оно принадлежит мне! – прозвучал охрипший голос.
Она обернула меня к себе, и не успел я увидеть то, что произнесло эти слова, как… всё исчезло.
Едкий запах спирта окутал ноздри изнутри и медленно просачивался через горло в лёгкие. Тяжёлым туманом, почти осязаемым, он опустился на самое дно моих лёгких и осел толстым слоем. От его тяжести я упал на колени. Вокруг полный мрак. Ни единого источника света. Вообще ничего. Но своё тело я вижу отлично. Это всё.
Картинка проясняется, словно твои глаза, освободившись от темноты, привыкают к резкому свету. Я лежу на панцирной кровати в своём общежитии. Спину колют его знакомые прутья, а старый матрас пахнет потом. Запах стоит такой, словно в маленьком помещении находилось огромное количество человек, и ни один из них не покидал его в течение много времени. Я протёр глаза рукой. В голове гудит. Равномерный стук как стук колёс тяжёлого грузового