Приютившийся в одном из кресел Хорвин наблюдал за ее метаниями.
– Тебе кажется, что Дарти тебя разлюбил?
– О, он не прекращает говорить о любви ко мне. Я получаю признание за признанием.
– Но ты ему больше не веришь?
Элиса безнадежно махнула рукой:
– Я уже не понимаю, во что мне верить. Он умеет быть убедителен, ты же знаешь. Но как его пылкие слова согласуются с поступками?! Сегодня он любит меня, завтра его вдохновляет другая. И так повторяется раз за разом!
Хорвин вздохнул.
– Я думаю, говоря о любви, он не лукавит. Просто это его чувство к тебе легко сочетается с пылким чувством к другой. Он такой человек… Он любит свою жену… и еще кого-нибудь.
На элисином лице отобразилось сомнение:
– Нет, этого мне не понять никогда!.. Разве так должно быть?!
– А разве всегда происходит только то, что должно происходить? – возразил Хорвин. – Разве ты сама всегда поступала, как должно?
Глаза его собеседницы сверкнули гневом.
– Я вижу, ты его защищаешь. Какой ты стал терпимый! Со мной ты не был таким!
Голос Хорвина оставался так же спокоен и мягок.
– Да, я сделался терпимее. Я уже не стремлюсь уничтожить человека только за то, что отступает от признанного мною идеала. Я осуждаю Дарти, но я не считаю себя вправе требовать от него, чтобы он изменил свою сущность. Я могу лишь посоветовать ему это, но ты прекрасно понимаешь, что мой совет пропадет втуне.
Элиса присела на краешек стоящего рядом кресла.
– Все это слова, просто красивые слова, – вздохнула она. – Дарти такой, он не может по-другому, его уже не переделаешь… Но что мне-то делать, скажи, что мне делать?!
В глазах ее бился вопрос. Хорвин ответил твердо:
– Одно из двух. Раз Дарти не собирается переменить свой образ жизни, тебе остается или принимать его таким, какой он есть или…
– Или что?! – нетерпеливо выдохнула она.
– Или оставить его, – был ей ответ.
…
Дарти стремительной, легкой походкой вошел в гостиную и, увидев перед собой Хорвина, застыл. Левая рука его непроизвольно вскинулась, прикрывая простреленное ухо. Жест этот появлялся у Дарти лишь в минуты крайнего напряжения.
– Ты приехал по мою душу?
– Нет! – ответил Хорвин. – Я приехал не за тобой.
– Так за кем же тогда?
В глазах Дарти билась тревога.
– Я приехал за Элисой.
Дарти шагнул вперед.
– За Элисой? – повторил он. – Ты приехал за Элисой?! – Рот его мучительно искривился. – Ты сам так решил или она позвала тебя? Ну же, ответь мне, это она захотела, чтобы ты приехал?!
– Меня позвала Элиса, – сказал Хорвин ровно.
Плечи Дарти поникли.
– Значит, она позвала тебя, – пробормотал