Девушка потупила взор.
– Хорвин, знаете… – запинаясь, начала она. – Вы мне очень понравились… Нет… Нет-нет! Наверное, я не должна этого хотеть… – она подняла на него страдальческий взгляд. – Я… я, наверное, иду сейчас против принятых правил… мы ведь не одного круга… но… вы меня так заинтересовали…
Молодой человек смотрел серьезно:
– Завтра, в 6 вечера, я буду гулять в парке у фонтана. Если захотите, приходите.
Он резко повернулся и пошел прочь. Ровина долго смотрела ему вслед. Начало было положено, и сердце у нее прыгало от странных предчувствий.
…
Лежа на своей кровати, Хорвин смотрел в пространство. Перед глазами стояла эта девушка. Ясный взгляд ее серых глаз, забавная, немного детская настойчивость и внезапно сменяющее ее смущение. Откровенность, с которой она держалась.
Больше всего Хорвин не терпел в людях фальши, лицемерия и неискренности. Ничего этого не было в его новой знакомой. Именно ее искренность, простота, душевность и вызвали в нем живейший отклик.
Знающий подоплеку их встречи читатель тут же возразит: о какой искренности может идти речь, если Ровина с ним играла. Нет, она не играла. Некоторая игра с ее стороны была только в первый момент, но даже тогда в ней присутствовало истинное чувство. Но тот интерес, который ощутил в своей гостье Хорвин, ее тяга к нему, быстро складывающаяся между ними эмоциональная связь были настоящими. И они зажгли в нем ответное чувство.
«Так что же? Это ее я ожидал, ее искал все эти годы? – думал он с волнением. – Не замечал ни одну девушку, все они были недостаточно хороши для меня. Все ждал, когда жизнь мою осенит какое-то особое, неземное существо. И вот она влетела, впорхнула в мою жизнь, как загадочная птица, как экзотический цветок, как светлячок во мраке. Полно, так ли это? Она из другого мира, разве эти благородные барышни обращают внимание на таких, как я? Завтра мираж рассеется, она не придет и все закончится. Она сразу усомнилась, что имеет право сближаться со мной. Разница в положениях в обществе делает наши отношения сложными. Как это у Шекспира?»
Хорвин встал, взял оставленный Ровиной томик, полистал.
Как осужденный права я лишен
Тебя при всех открыто узнавать.
И ты принять не можешь мой поклон,
Чтоб не легла на честь твою печать.
Но присущие ему упорство и стремление к преодолению препятствий бросали сомнениям вызов.
«И все же хочется верить, что встреча эта произошла не случайно. Судьба ведь столкнула нас уже два раза подряд. Может, общее будущее есть и у нас. И сонет кончается словами:
Ну что ж, пускай!.. Я так тебя люблю,
Что весь я твой и честь твою делю».
Глава IV
Площадка