Паршивое настроение началось сразу после Нового года. Мое, так долго не гаснувшее «ожидание счастья», как-то неожиданно «погасло» и сменилось на «реальную безнадежность». Даже и не знаю точно, когда это произошло!
Я так долго ждала, что Евгений Макаров вернется и снова появится в моей жизни, что, наверное, просто устала ждать!
Как, впрочем, устал ждать и мой давний поклонник – Анатолий Сергеев. Я все чаще и чаще видела его пока еще мимолетные ухаживания за моими однокурсницами. Но, спустя пару-тройку недель, он неизменно возвращался ко мне: снова начинал вздыхать у меня «над ухом», бросать в мою сторону многозначительные взгляды и провожать домой с наших импровизированных «посиделок».
Последнее проявление его безграничной любви ко мне состоялось возле моего подъезда, куда он вызвал меня для разговора. Дело было 23 февраля, в мужской праздник. Толик стоял в легкой куртке, без шапки, с букетом замерзших гвоздик за пазухой. Если честно, я не даже не сразу поняла, о чем он начал говорить? Оказалось, что делал предложение! Меня рассмешила сама дата – 23 февраля.
– Ты что, ненормальный? – почему-то спросила я, поднося гвоздики к лицу. – Сегодня же не 8 марта!
Он быстро ушел. А я долго стояла с этими хрупкими от мороза цветами размышляя над его последними словами:
– Знаешь, Мария, – сказал он, – обязательно наступит день, когда ты меня поймешь. Когда ты будешь чувствовать то же, что я чувствую сейчас!
Наступит? Да, он практически не прекращается, этот день – третий год я жду любимого человека!
Или мы все-таки имеем в виду нечто разное? И бывает еще хуже? Тогда, насколько сильнее может быть душевная боль?
Я часто в мыслях признавалась Евгению в любви. Но, возможно, это совсем не любовь, а что-то совсем другое?
И как это: любить больше жизни? Чем такая любовь отличается от моих душевных переживаний? Или, может быть, я еще не знаю, что значит – любить? Просто не знаю. Не пришел мой срок.
Недавно я стала замечать у Натальи совсем другие волнения, совсем другие чувства, которых до последнего времени у нее не было.
Если раньше, на первом-втором курсе, она вдруг неожиданно тормошила меня (во время своей очередной влюбленности) и чувственно выдыхала: «Понимаешь, Манька, я так его хочу!», то теперь, моя любимая подруга, гладя рубашки своего мужа, иногда ненадолго замолкала, а потом тихо произносила: «Маш, чего-то Алексея давно нет! Не случилось ли чего?»
Так что есть любовь? И где этот дурацкий Евгений Макаров?
11 мая 1987 г.
Вчера не закончила писать. Разнюнилась (смешное слово). Я часто теперь перехожу на уменьшительно-ласкательные и всякие придуманные детские словечки. Это из-за постоянного общения с Наташкиной Аленкой.
Короче, на парад мы ходили с Наткой, ее драгоценным Лешиком и нашей общей дочкой (нашей, потому, что я ее крестная). Аленка сидела в новой импортной коляске, изредка