На мой взгляд, они друг другу совсем не подходили. Но этого нельзя было сказать ночью.
Я старалась по-долгу гулять в Батумской ривьере, но становилось темно, и мне приходилось возвращаться в наше жилье, снятое на восемнадцать дней за бешеные деньги в виду локального расположения, то есть у самого моря.
Слушая их тактичные (и не очень) охи и ахи, я думала о Евгении.
Последний раз, теперь уже, совсем последний раз, мы виделись в мае.
Деканат тогда предложил студентам, желающим помочь институту со сдачей нового корпуса. За это прощались все отработки. Учитывая наши с Наташкой спонтанные ходки с занятий в мир, более прекрасный и заманчивый, отработок у нас всегда было много. Поэтому мы и оказались в бригаде лодырей-тунеядцев, день за днем постигая премудрости штукатурно-малярного мастерства.
Однажды утром, когда я вышла на улицу подышать свежим воздухом, я увидела Женю.
Он подошел ко мне близко-близко, нежно поправил мне выбившуюся из-под каски прядку, и запросто сказал:
– Машка, давай сегодня погуляем. Потому что…
Но тут его окрикнули ребята, и фразу он не закончил. Спросил только:
– Ты до 17 часов здесь работаешь?
– Да, – улыбаясь от счастья, ответила я.
– Тогда в 17.15?
– Тогда в 17.15.
В это время нас сфотографировал институтский папарацци. Мы молодые, сияющие, стояли на фоне строящегося здания института. Не знаю, попало ли это фото в институтскую газету? Не видела.
А я тогда весь день летала на крыльях. Танцевала с ведром, рисовала кисточкой на стене узоры, напоминающие множество сердец, и без устали всех смешила.
– Влюбилась, что ли? – переговаривались пятикурсницы, поглядывая на меня с усмешкой.
– Влюбилась, девочки! – соглашалась я, в который раз переходя с репертуара Аллы Пугачевой на Заздравную песнь из Травиаты и арию мистера Икс. А так как Наташки в тот день не было, остановить меня, а позже – вправить мне мозги – было некому.
А вправлять было что! Потому что совсем неожиданно в 13.30 пришел бригадир и объявил, что на сегодня работа закончена. А завтра он ждет нас, как обычно, к 8 часам утра.
Громогласное «Урррра!» пронеслось над стройкой. Все бросились переодеваться, а я заплакала, уткнувшись в свежевыбеленную стену.
– Ну, почему? – взывала я к небу, – почему именно сегодня до 13.30?
Успокоившись, я переоделась и почему-то поехала домой. Ослица!
Хотя, вот сейчас, спустя три месяца, я понимаю, что ничего не случилось. Я могла съездить домой и приехать к 17.15 обратно. Или вообще не уезжать, а просидеть в соседнем сквере до нужного времени, или в кино сходить – кинотеатр тоже совсем рядом. Почему я уехала, я не могла себе тогда объяснить.
Ночью, вытирая слезы, сделала совсем уж дурацкие выводы: «Если девушка нужна и дорога, то и адрес можно узнать в деканате, и к дому ее подъехать объясниться и прочее, и прочее»! С тем и уснула.
Но все лето ждала и переживала! Напридумывала всего