– Ба, а зелёные человечки сколько раз к нам прилетали на Землю? – он попробовал схитрить. Не так, да эдак, но расскажет ему бабуля, наверняка всё о них. Он, Женька не отступит!
– Ишь ты, – прищурилась она. – Да, почитай, кажинный день в начале, а потом реже и реже. Кажу тебе – не взлюбили.
– А почему?
– Дак верить люди в них перестали. В чудо верить перестали, в сказки.
– Ну, и дураки!
– Женька, от охламон! Ты де таких слов набрався? Язык отсохнет, будет в роте як репэй на хвосту у Найды болтаця!
– Не будет! – но на всякий случай пощупал язык. – А чего они так быстро сдались? Не бросили бы прилетать, люди бы дальше верили. Вот ты к нам прилетела же? Видишь? И я верю! Ба… а, может, ты сама – главная? Всех зелёных человечков? – Женька аж глазёнки вытаращил. – Полевительница?
– Хто? – Любовь Афанасьевна прикрыла лицо фартуком, не дай боже, увидит дите, шо она смииця, ще обидиця.
– Королева, ба!
– Да ото ж, королева. Полей и садов, унучок. Угадав. Тильки це секрет.
– А ты мне ещё расскажешь про них?
– Завтрева.
– Честно? А гусят покажешь? А на речку пойдём? А почему у твоих курочек яйца в крапинку… – Женька изо всех сил боролся с навалившимся, как хулиган из подворотни сном. – Челове… чки…
– Спи вже, неугомонный! – баба Люба подоткнула одеялко, погладила лоб внука. Чудо, что она их нашла. Не было бы счастье, да несчастье помогло. А вместе и пережить его легче. И Катька молодая, оклемается. Жизнь она така, перемелиця. На цыпочках вышла из комнаты – до чего ж на отца похож, до капельки.
В коридоре споткнулась о сандалики. Подняла, прижала к груди. Охнула: «От замучит же малец дуру старую, и поделом – и де ты тех человечков взяла, Афанасевна? Шо теперя мудрить тому огольцу? Та ще зелёных. Шо за чудо?» – качала она головой. И улыбалась. Был бы Женька, а чудеса найдутся. Завтрева.
История десятая. Поход
А яблоки пахли так, аж ноздри слипались от сладости, что разлилась в воздухе. «Пил бы и пил, нектар!» – восхитился Иван Лукич, и снова с шумом вдохнул садовый аромат. С годами ль это, или так изменилось всё вокруг, а только теперь воспринимался мир острее, ярче, громче. «Перед