– Цыплят по осени считают, как говорят русские. Сначала нам надо выбраться отсюда и выручить Виктора. Он гордость не только Чили, но и всего мира, – Полина велела себе не волноваться о Хаиме.
– Он другой, – обычно девушка избегала таких мыслей, но сейчас не могла от них отделаться, – черная гниль, чем бы она ни была, ушла из него, однако он не такой, как все, – Хаим тоже замечал это.
– Мне достаточно всего пары часов сна, – удивленно сказал Ягненок, – я меньше устаю, а что касается остального, то… – он не закончил. Полина почувствовала, что краснеет. Она хорошо помнила их бегство в джунгли.
– Тогда он тоже был таким, – девушка вздохнула, – а сейчас осталась только неутомимость в минуты опасности. И еще он не заметен в темноте, – Хаим прозвал себя человеком-невидимкой.
– ФБР я ничего говорить не собираюсь, – заявил он Полине, – я не хочу провести остаток жизни в секретном военном госпитале. Что случилось, то и случилось, но я надеюсь, что оно ко мне никогда не вернется. Скорее, – Ягненок поправил себя, – вернется в случае нужды, а сейчас, кажется, настал именно такой момент…
Полина и Леона переговаривались шепотом, не желая привлекать внимание охранников. Парни болтались на поле и патрулировали проходы между секторами трибун. Утром арестованным принесли зачерствевшие лепешки и пластиковые баклажки с теплой водой. В расшитом индейском рюкзаке Полины, рядом с ее рукописью и блокнотами лежала старая армейская фляга.
– Вода у нас есть, – вспомнила девушка, – на день ее хватит, а потом…, – Полина разозлилась.
– Не случится никакого потом, – они с Леоной курили одну сигарету на двоих, – надо вывести отсюда Виктора и выбраться самим…
Звездной ночью девушки устроились на одной скамейке, но поспать им не удалось. За стенами стадиона ревели грузовики, поле озаряли белые всполохи фар.
– Здесь тысячи человек, – Полина обвела глазами трибуны, – аресты продолжаются и сейчас, – докурив сигарету до фильтра, Леона незаметно оглянулась.
– Надо подождать, пока солдаты сменятся, – подруга собрала на затылке пропотевшие светлые волосы, – я уверена, что здесь есть подвалы. Они отвлекутся и не заметят, что мы исчезли, – у ограждения запели «Интернационал», Полина приподнялась.
– Погоди, что они делают… – мелодия прервалась, студенты заорали:
– Оставьте его, сволочи! Подонки, прекратите, – солдаты вырвали гитару из рук Виктора, – не смейте его трогать, – Леона едва успела схватить Полину за руку.
– Мы не можем бросить Виктора, – девушка закусила губу, – Леона, ты сама говорила, что это наш долг… – Леона почти насильно усадила ее на скамейку.
– Нам надо выжить, – в покрасневших глазах подруги стояли слезы, – я все понимаю, – Леона запнулась, – но нельзя рисковать, Полина, – Виктор, окруженный солдатами, шел через поле.
– Его убьют, –