Гребень Дракона. Александр Юрьевич Фролов

рубцах, исполосованная нагайкой, была подвешена толстой пеньковой веревкой за руки, с отсеченными от них пальцами. Канат проходил через потолочный блок и крепился к барабану, установленному в дальнем углу зала. Барабан медленно раскручивался, опуская несчастную девушку промежностью на острие кола, вбитого вертикально между напольными каменными плитами. Ей была уготована ужасная мука, и первая струйка алой крови уже побежала по колу, смазанному солидолом. Третья путана, также голая, как и первые две, висела на дыбе с вывернутыми руками; на левой руке не хватало кисти – из открытой раны кровь хлестала ручьем. Отрубленное запястье лежало на полу около плахи, с засаженным в неё топором, обрызганном кровью. Нежное девичье тело было сплошь покрыто ссадинами, синяками и фигурными черными ожогами, а из вытекшего глаза девушки торчала огромная игла.

      В центре пыточной стоял инопланетянин в белом переднике, заляпаном кровью. Это был шлёпсианин Фенокли Крыпс. Он как раз занимался своей любимой игрой – допросом путан. Когда я вошел, Крыпс резко обернулся на скрип дверных шарниров и, ощетинившись спинным гребнем, развернул в мою сторону свои глаза, далеко вылезшие из глазниц на гибких бордовых жгутах с синими прожилками. Ничего не увидев, он подумал, на шлёпском: «Сквозняки. Их тут полно в моих любимых казематах». В этот момент он держал в восьмипалой руке кочергу, с раскаленным до бела загнутым концом, и прижигал им очаровательную грудь невинной жертвы, подвешенной на дыбу. У бедняжки были вывернуты плечевые суставы, и она висела на сухожилиях. Гуманоид же, вцепившись второй рукой в её волосы, тащил пытаемую вниз, тем самым усугубляя её страдания.

      Все три девушки, не в силах вынести адскую боль, издавали душераздирающие крики и вопли; они плакали навзрыд и умоляли о пощаде. Но это ещё больше забавляло Крыпса: он наслаждался их муками. Продолжая пытку раскаленным металлом, экзекутор с надменным взглядом и чувством превосходства воинственно выкрикивал, утробно булькая:

      – Говори, шлюха земная! Где Центр? Где?! Говори, дрянь!!!

      – Я не зна-а-аю! Пожалей! Отпусти, Христа ради! Ой, как больно! Боженька, помоги, если ты есть! А-а-а-а! – сорванным голосом хрипло прокричала на дыбе путанушка и потеряла сознанье.

      Увидав все эти изуверства, я мгновенно ввел всем девушкам обезболивающий эликсир, аннигилировал кол из-под второй девы, взглядом подхватил её и, отправив в Сток веревку, плавно опустил на пол; дав мысленную команду, освободил от гвоздей первую путану; затем бесшумно прошел к третьей сканочке, по пути наотмашь врезав ладонью по ушной воронке Крыпса – тот, взвыв по-шакальи, рухнул на пол и захрюкал. Я поднял на руки обмякшее девичье тело, велением мысли удалил дыбу, осторожно аннигилировал иглу и положил зверски истерзанную красавицу на рядом стоящую лавку.

      Первая девушка уже сидела на окровавленном топчане; на коленях у неё лежала собственная отпиленная нога. Вторая сканочка присела к ней сбоку