Я нажал на зеленый грибок «пуск» – все кнопки, клавиши, рукоятки тумблеров тускло замерцали, а из-под кресла вынырнул светящийся набалдашник, похожий на куриное яйцо, и завис рядом с моим правым подлокотником. Роза включила трехмерное виртуальное изображение, и вокруг нас появился пейзаж какой-то безжизненной планеты. Её поверхность, ярко освещенная огромным бордовым солнцем, была покрыта острыми красноватыми камнями, вздыблена воронками кратеров и изрезана глубокими трещинами; ландшафт довершали хаотично торчащие повсюду высокие скалистые пики.
Масса незнакомой планеты была больше, чем у Илоны. Возросшая сила притяжения четырьмя дополнительными «же» вдавила в кресло моё, и без того, увесистое тело. Я активизировал опцию «гравитация», с целью поддержания собственного веса в пределах обычных восьми пудов*, и посмотрел на приборную доску: маленькое световое табло подсказывало, что фактический цвет звезды – голубой, а температура за бортом составляет плюс 775 градусов по Цельсию.
Моё внимание привлекли три кнопки трансформации салона. На первой были изображены два стульчика, на второй – стол, а на третьей – кроватка. Я нажал на среднюю. В тот же миг наши кресла развернулись вместе с нами, разъехались спинками к бортам плафона, и мы с Розой оказались лицом к лицу; из моего подлокотника выскочила пластинка и раздвинулась в довольно-таки большой стол без ножек, который горизонтально повис в воздухе между нами. Я облокотился на него и попробовал покачать, но он даже не шелохнулся.
– Нет-нет, Ник. Ни локтем, ни коленом ты его не столкнешь, – со смехом произнесла наставница, глядя на мои тщетные старания. – Стол очень устойчив, но его можно легко переместить куда угодно.
Она взялась рукой за край столешницы, сдвинула её в сторону и поставила вертикально.
– Ух-ты! Очень удобная вещь для рыбалки: водочки тяпнуть, ушицы похлебать, – сказал я с восхищением и нажал кнопку с кроваткой.
Столешница мгновенно свернулась в пластинку и шмыгнула в подлокотник, панель управления приподнялась дальней стороной и наехала на лобовую часть колпака, одновременно с ней наши кресла под нами плавно растеклись по полу, и через секунду мы с Лаской уже возлежали на грави-перине, занявшей всю квадратуру летательного аппарата. Было очень мягко и уютно. Женщина лежала рядом и с легкой улыбкой смотрела на меня, а в её больших серых глазах сверкали озорные искорки. Она взволнованно дышала и, словно специально, приоткрыла губы – для поцелуя – приготовилась уже.
Мне вспомнились недавние колкие слова Розы, что она мне, дескать, отдалась однажды, а я вместо того, чтобы поиметь её, бесчувственную, поджал хвост и замаскировался в кустах, проявляя там благородство. «А здесь и спрятаться-то некуда – кустов нет. Вон пекло какое! Сгорело всё! Не хватало бы ещё и хвост себе припалить, – с сарказмом думал я, глядя