Принцип неопределённости. Татьяна Петровна Гуревич

Я выходила на сцену невпопад, произносила слова некстати и неуместно. Порой мне казалось, что я словно призрак, который пытается донести что-то из потустороннего мира до своих близких, но они не слышат и не чувствуют моего присутствия. Иногда, когда я ждала Пашу, который неизменно опаздывал на нашу встречу на час, а то и полтора, в моей голове начинали появляться сомнения: а действительно ли мы договаривались на это время? Может, мне почудилось? Или, может, меня вовсе нет, я только плод воображения, фантазия, а значит ко мне невозможно ни опоздать, ни задеть меня. И мои мысли – это только поток какой-то вселенской информационной энергии, которая завихряется вокруг призрачной мельчайшей пылинки.

      В такие моменты меня захватывало необычное ощущение: как будто всё моё тело состоит из вспененного чугуна. Чего-то необыкновенно пышного, объёмного как сахарная вата, и в то же время тяжелого и давящего, тянущего ко дну. Бесчувственного как защитный костюм кинолога. Я не могла пошевелить даже ресницей, ведь каждая моя мышца была замурована этой монтажной давящей пеной, которая продолжала сжиматься, вдавливая меня в моё собственное сознание. Я не чувствовала страха, лишь неприятное, но ненавязчивое, хоть и непрекращающееся давление. В сознании я видела перед собой абсолютно белое бесконечное поле пустоты, в центре которого крошечная девочка собирала из ниоткуда миленькие цветочки и напевала тонким голосочком какой-то неузнаваемый мотив: Ля, ля-ля, ля-ля. Она увлечена своим букетом и не слышит, не чувствует падения колоссально огромных стальных прутов обхватом в метр – они падают в миллиметре от её спины каждую минуту или чаще. Но каждый раз ей удаётся отступить на полшага в стремлении к следующему несуществующему цветку.

      Я никогда не понимала ни этих ощущений, ни видения, но покорялось своему подсознанию в том путешествии, в которое оно меня приводило.

      Где-то зимой Паша подарил мне кольцо: дорогое, в известной бирюзовой коробочке, с сердечком, выложенным бриллиантами. Похвастался тем, как долго копил на него. Сказал, что любит, что мы всегда будем вместе.

      – Будем вместе? – я надела кольцо на палец, переборов отвращение к слащавому сердцу.

      – Ну да, как же ещё?

      – Кто ещё будет с нами вместе? – я прекрасно знала, что он продолжает окучивать моих одноклассниц.

      – Ты про это, – он пожал плечами, поморщился. Потом коварно улыбнулся. – Мои девочки, твои – пусть будут.

      Паша знал, что я встречаюсь с девушками. Но его это не расстраивало, а скорее даже заводило. Часто он расспрашивал меня о деталях того, чем мы занимались с той или иной моей пассией. А я сменяла одну девчонку на другую, не видя особого смысла ни в одной из них. Пока однажды на очных часах в экстернате не увидела новую одноклассницу.

      Её звали Рая. Тёмные, густые как мелкосмолотый кофе волосы, тонкий нос на ровном, молочном лице. Меня сразу захватили её глаза: ярко василькового цвета, с серебристыми искринками, которые мерцали, когда она смеялась. Изящные пальцы