Дар речи пропал. Когда дверь за нами закрылась, они силой стянули с меня сумку и ее откинули, от чего я испугалась. Это было устрашающе. Одна из них перевернула сумку и начала высыпать из нее принадлежности.
– Не… Не надо трогать мою сумку! – я хотела их остановить, но староста мне преградила путь.
– Мамочки, эта цыпа еще что-то вякает! Отдавай блузку!
Их лица были строгими и вымогающими. Когда я вздумала сказать «нет», староста напряженно оскалила зубы и резко, со всей злостью и ненавистью, которая только дана молодежи в этом возрасте, дернула за блузу, срывая ее. От блузки отлетели прелестные пуговички и перед ними обнажился топик. Они рассмеялись:
– Вы только гляньте! Это же топик!
– Оставьте меня…
– Ты такая плоская, что я думала, что ты ничего не носишь.
На моих глазах сразу выступили слезы. Они задели меня за живое, да еще и раздели, а теперь рассматривают. Взгляд каждой из них обжигает. К горлу опять подкатила рвота, и я качнулась, пытаясь удержать равновесие. Голова шла кругом. В очередной раз. Папа, таблетки, которые прописал психотерапевт, опять не помогали.
Затем миг – и все вырывается из меня наружу, пока я сгибаюсь пополам. Полы запачканы, и слышится крик девчонок. Они отходят от меня, буквально убегают, и кричат:
– Опять пламя свое изрыгает! Фу-у! Проклятая «дракошка»!
МАРКУС:
Таксист так вольно несся на машине, что мне потребовалось несколько пакетов. Никогда не выносил транспорты. Когда мы приехали, я облегченно вдохнул свежего воздуха и долго не мог наглядеться на самолет, на котором нам предстояло лететь. Тревога вырывалась из сердца, я боялся. До этого я никогда не летал на самолетах…
– Сколько нам лететь?..
– Восемь часов, – брат заметил, что я боюсь, предупредил, что мне требуется съесть таблетки. В этот момент надо было, правда, и мне стало просто плохо от страха…
Когда мы садились в самолет, я чуть не отключился, упав на сиденье. За окном я увидел аэропорт. Кто-то улетал, а кто-то прилетал… Потом наш самолет тронулся… Я вцепился в кресло, дыша со свистом. Что-то больно кольнуло в груди.
– Принял таблетки?
– Да, да, принял! – раздраженно прокричал я, пытаясь сесть поглубже в сиденье. Почувствовав, что меня опять укачивает, я вовремя запил оставшейся водой из бутылки. Слева от меня и Берты прошла стюардесса и посмеялась надо мной. Я дрожал телом и мои зубы стучали друг о друга.
– В… воды…
Услышав меня, Робертио окликнул стюардессу, и она убежала за водой. Я постарался глубоко дышать, но в горле встал ком от обиды, и, отвернувшись к окну, я попытался сдержать слёзы.
– Маркус… – рука брата дружелюбно похлопала меня по плечу, и он протянул мне стакан с водой. Дрожащими руками я его осушил. – До дна выпей… В груди не щемит? Не больно? Если нужно,