Волчонок. М. Скирская

Он шёл домой, полный решимости объявить жене, что подаёт рапорт об увольнении со службы и будет добиваться развода с ней, несмотря на страшное давление со стороны родителей, особенно отца, старшего брата, начальников, даже товарищей по службе – буквально всех, кто увещевал его отступится от своих намерений. Он уже собирался нажать на дверной звонок своей квартиры (ключей у него не было, он бросил их после очередной жаркой ссоры с женой и, сказав «ноги моей больше здесь не будет», хлопнул дверью) и вдруг боковым зрением увидел, как с верхней лестничной площадки вспорхнуло и бесшумно полетело вниз голубое облако: по лестнице сбегала Наташа (она уже час ждала его на лестнице этажом выше). «Пойдём, пойдём, мне нужно тебе кое-что сказать», – быстро заговорила она, хватая его за рукав и увлекая вниз, но так ничего значащего в этот вечер он от неё не услышал. Они долго бесцельно бродили по Золотой набережной, Наташа рассказывала ему какие-то весёлые, забавные истории из своего детства и смеялась, хотя глаза её лихорадочно блестели от слёз, но она их быстро смахивала, говорила, что это от ветра, вскакивала на бордюр, взмахивала как птица тонкими руками, закидывала голову и жмурилась на заходящее солнце, подставляя солнечным лучам лицо, как будто впитывала в себя его свет. Как же была прекрасна его рыжеволосая Наташа в этом голубом шёлковом платье, по-детски мила и очаровательна!

      Как только Костя пытался ей что-нибудь сказать, она прерывала его, вскрикивая: «Ах, смотри – белая чайка!» или спрашивала: «Тебе нравится мое платье? Оно подходит к твоим глазам. Знаешь, хочу от тебя только мальчика, он обязательно будет похож на тебя, с такими же синими глазами, и назову его Александром – воин и защитник». Наташа склонила к нему голову, уткнулась лбом в его плечо и вдруг резко отступила, прошлась по бордюру, делая балетные па, вернулась, остановилась напротив, посмотрела на него сверху вниз.

      – Дай я посмотрю на тебя, – сказала Наташа, запускала свои пальцы в его волосы, крепко обжимая его голову и внимательно вглядываясь в его глаза. – А теперь иди, – он хотел что-то спросить, но она ладошкой прикрыла ему рот. – Завтра всё узнаешь. Завтра. Слышишь? Иди.

      Воспоминания эти давно не мучили его ставшее холодным сердце, он помнил только события, но забыл, похоронил все чувства, вызванные этими событиями. Он уже смутно помнил, как на следующий день метался по городу в поисках Наташи, как квартирная хозяйка, у которой Наташа снимала комнату, вложила в руку сложенный вчетверо клочок бумажки со словами: «Велела передать» и он рыдал на лестнице, читая её коротенькую в несколько слов записку: «Мы должны расстаться. Не ищи меня. Всё решено». Он не мог понять почему, почему всё рухнуло для него, его мечты о семейном счастье, уюте, вечной любви, когда он был даже готов бросить и карьеру, и военную службу, потому что нашёл того единственного человека, с которым ему было так спокойно. Почему она так поступила и отступилась? Он взревел, как раненый зверь. Он метался, искал её по всему городу, бросил всё, без разрешения уехал к её отцу в Москву, за что потом был строго наказан начальником,