****
Вечером Олег забрал уже немного отрезвевшего и отоспавшегося Лескова из отделения милиции, отвёз его на вокзал и усадил на вечерний поезд. Константин Витальевич сидел в это время с Игорем Борисовичем в ресторане «Аврора» на берегу Джангаровского озера на открытой веранде на пирсе и обсуждал с ним утреннею новость. Упоминание о Наташе так сильно взбудоражило Игоря Борисовича, что ему пришлось заказать двести грамм водки, чтобы справится с волнением. Все эти десять лет он не забывал Наташу, несмотря на то, что женился, и у него родилась дочь. Жена его, Ирина Юрьевна, знала об этой его маниакальной, нетленной любви к Наташе, так глубоко и надолго поразившей его сердце, и бешено ревновала к ней, но первое время этого не показывала. Сначала она долго и упорно обхаживала его, терпеливо выслушивая его историю о несостоявшейся любви, сочувствовала и утешала, потом женила на себе, позволила дать их дочери имя его бывшей незабываемой возлюбленной, но когда почувствовала, что накрепко затянула в свои сети и с рождением ребёнка по благородству души он уже никуда не денется, начала его третировать и перестала с ним церемонится настолько, что порвала и выбросила все Наташины фотографии и раздражалась на любое упоминание о ней.
– Неужели, неужели? – повторял обычно спокойный, даже вялый, по натуре, но сейчас страшно разгорячённый Игорь Борисович, опрокидывал рюмку водки и засыпал своего странно равнодушного к этой новости друга вопросами: – Значит у Наташи ребёнок? А сама она где? Что с ней? Замуж вышла?
К их столику подскочил Олег, самодовольно плюхнулся на свободный стул, резво доложил Константину Витальевичу, что Лесков уложен на нижнюю полку тринадцатого вагона четвертого купе на тринадцатое место, и остался сидеть в ожидании благодарности за его старания с надеждой, что его угостят или хотя бы закажут какой-нибудь напиток (неплохо бы коктейль) после его намекающей фразы «Фу, как жарко, пить хочется», и он получит возможность прикоснуться