а отец семейства жнущих
подозрительно притих,
но вдруг взбунтовал: «послушай!
можно всё это купить.
наплевать на эти грядки,
хватит жать эту траву» —
он теперь лежит на лавке,
поёт песенки царю.
осень. поле всё нежато,
мыши там семьёй живут,
в старом доме на овраге
ничего не жнут.
Очередной пейзаж городской
Луна, точно лик пирога,
впечённого в чёрное небо,
а ниже стоят дома
из каменного цемента.
воет мотор машинный
на этот дальний пирог,
из окон поёт телевизор
модное – без подоплёк.
авто́ друг друга толкают:
колесо к колесу, труба к трубе,
гремит глухой генератор,
глухой от того, что много гремел.
реклама разных расцветок
горит и пестрится везде,
но вку́пе становится серым,
будто лужа воды на асфальте.
люди – самое главное,
светлые, будто радуга,
а интересные —
глаза на лоб (удивление).
одежда кричит своей глоткой —
ну, это обычный слой,
а остальной на работе —
празднует выходной,
а, впрочем, город и город,
что с него можно взять?
пыль, постоянная копоть,
да небоскрёбная рать,
что вырастает, как зубы
молочные у ребёнка,
да держит стоящим друга,
как четыре ноги телёнка.
в общем, всё, как всегда,
в городе не милосердно,
луна, точно лик пирога,
впечённого в чёрное небо.
От груди оторвал я кровать…
От груди оторвал я кровать,
слишком липкую, словно конфета,
мне хотелось погоду узнать —
одеяло Земля надела.
прогулялся по городу с час я,
посмотрел на красивых людей,
поискал своего я счастья
и бездомной собаке свистел.
запустил я снежков пару сотен,
в библиотеку зашёл, в магазин,
рассмотрел я Солнце в бинокль
и безрыбный пруд покормил.
на забор залез, а с забора
полетел на землю орлом,
и по улицам незнакомым
шёл, как будто я – коренной.
пыль с витрин собирал руками
и машинный впитывал рёв,
было весело, может, в начале —
слишком скучно стало потом.
резко вспомнил, как я сегодня
от груди оторвал кровать,
развернулся, обратно пошёл я,
чтоб приклеить её опять.
путь тернистый? – возможно, но тернии
слишком серые, слишком не те,
ты лежишь в одеяле бежевом,
облака пролетают в окне,
словно вата и словно мысль
в постоянно-живой голове,
дни с годами гнут коромысло,
коромысло