скорее бегите в храм,
Богу поставьте свечек
и помолитесь там, —
а я, распахнувши забра́ло,
сижу удивлённый весь:
– постойте, прошу, начальник,
но что мне тогда есть?
свинину уже запретили,
рыбу по праздникам только,
вино давно упразднили,
оставьте хоть макароны,
ведь, если нельзя макароны,
а я их очень люблю … —
а он отвечает мне: – кто вы?
прошу соблюдать тишину.
не спорьте, судьбу решаем,
тарелку поставьте на стол
да и вид у вас ненадлежащий —
вы говорите с послом,
который не каждому кажется,
но вы – это важный сторонник,
идите к народу, каждому
вселяйте свет макаронный, —
на этом исчез с телевизора
посланник странного Бога,
а я к телефону кинулся,
натыкал номер дурдома,
лежу теперь, отдыхаю,
но макароны не ем:
не хочется мне, ребята,
купаться в густом борще́.
Мусор по воздуху кружится…
Мусор по воздуху кру́жится,
как в фильмах, но наяву,
видели бедные улицы? —
знаете, где я живу.
чтобы пройти через лужицы,
нужно задрать штаны,
мир у нас трендам учится —
подвороты отсюда пошли,
а ещё на рваные вещи
и особый словарный запас,
по подворотням бредёшь извечным,
но вокруг всё тот же пейзаж,
возможно, у вас
работа опасная, склизко
впахивать где-то на стройке,
а у нас
Бог тебя спас,
если не отравился
пирожком с остановки.
выпил сок из коробки —
в тропиках побывал,
погладил кота бездомного —
почти приручил льва.
по поребрику тихой походкой,
чтобы в грязь не упасть,
обувь улучшил подковкой,
чтоб не пропала связь
с миром реальным, в окне
не так хорошо всё видно,
жизнь не такая совсем,
даже в жизненных фильмах
всё украшается или
напротив – выглядит хуже,
к этому тексту прилипли
отпечатки вчерашней лужи.
С полок книг на меня смотрят…
С полок книг на меня смотрят лица —
миллионы и тысячи их.
– но ведь вы свою жизнь прожи́ли!
дайте мне, я прошу, прожи́ть!
но глядят они грустным волком —
не хотят, чтобы я уходил.
– я купил бы вас, честное слово!
но зачем вам валяться в пыли́?
не читаю я столько много!
не хочу покупать вас зря!
но они не спускают взора —
лица с полок глядят на меня.
По небу