и царапали лицо;
как летели в него камни
из-под ног простых людей;
тунеядцем называли,
«алкоголик», «старый пень»,
но ведь он ещё не старый —
в те года лишь двадцать пять,
вдруг его воспоминанья
стали вновь атаковать.
вот и вышел на террасу,
чтобы ветер выдувал:
и лежак, и теплотрассу,
и ту жизнь, и тех собак.
Новостная лента
Палец один напрягая,
в страну летишь из страны,
тайфун бушует в Китае,
картошкой торгует Алжир,
билеты в амфитеатр
уходят, как пирожки,
проблемы внутри Ирака
решает почти весь мир,
тропа из планет кривая,
фото космических станций,
жалко, что, ленту листая,
забываешь про мир настоящий.
В кафе
Светло́ и уютно в кафе,
люди расселись повсюду
официанты навеселе
бегают за посудой.
кто-то пришёл на свидание,
а кто-то только погреться,
кто-то от избытка внимания
встал и пошёл за перцем.
глаза упрятав в бумаге,
разглядываю людей,
чтобы увидеть счастье,
вот девушка – хотя бы, на ней.
сидит она с кавалером,
тот держится за карман,
она берёт по-дешевле,
а он вообще только чай,
а рядом, неподалёку,
три дамочки и мужик,
каждый берёт, что хочет,
чтобы наполнить жизнь.
щёки лоснятся жиром,
падают, как водопад,
рот полоскается джином,
блестит дорогой пиджак,
а там вон сидит человечек,
рука возле рта – еда,
пальто натянул на плечи —
интеллигенция,
но сам не может от голода
держаться каких-то правил,
плюнул безразгово́рочно
мясо в себя пихает.
музыка здесь живее,
чем те, кто играет её,
видимо, веселее,
когда кто-то что-то поёт.
тут вдруг мужичок подскочил:
– можно *такую-то* песню?
– естественно, господин,
деньги заплатите если.
работник ко мне подходит:
– курицу? кофе? торт?
– у меня ни жажды, ни голода,
пожалуй, и то, и то.
Фото на память
– Сфотографируй меня на лугу,
там, где растут цветы,
я сейчас очень хочу
время остановить.
гляди, ведь они прекрасные!
жми на кнопку скорей! —
смотрю на небо опасливо,
а оно ещё стало мрачней, —
сейчас всё потонет слеза́ми,
а мир обратится во мглу —
сквозь вопли и тучу рыданий
щелкни