He shall be washed as white as snow,
By all the martyred virgins kist,
While the True Church remains below
Wrapt in the old miasmal mist.
Бербанк с Бедекером, Блейштайн с сигарой
(Томас Элиот)
Бербанк пересек маленький мост,
спустился в небольшой отель.
Принцесса Волюпайн ожидала в срок,
они были вместе, как он хотел.
Грохот, как набат с небес,
прошёл по всей глубине моря,
медленно Бог Геркулес
зажигал их всей любовью.
По небу пролетел Пегас
над Истрией с рассветом.
Его закрытый баркас,
блестел на воде при этом.
Это был путь Блейштайна,
его локти, ладони, артрит,
его обвисшего изгиба колена.
Прошли Чикаго, Венский Семит.
Без блеска выпуклые глаза,
видят протозойную слизь семени.
В перспективе Каналетто чудеса,
догорает свеча конца времени.
На Риальто поднялась внезапно вода.
Под сваями крысы купаются.
Еврей в гондоле, с ним деньги, меха.
Лодочник просто улыбается.
Принцесса Волюпайн ожидает шквал любви.
Скудная, с голубыми ногтями, с чахоткой,
шагает по водной лестнице, всюду огни.
Она развлекает сэра Фердинанда попкой.
Львиные крылья никто не подозревал.
Блоха не умрет от порезов когтей в притонах.
Бербанк в голове своей размышлял,
об истраченном времени и семи законах.
Burbank with a Baedeker: Bleistein with a Cigar
(Tomas Eliot)
Burbank crossed a little bridge
Descending at a small hotel;
Princess Volupine arrived,
They were together, and he fell.
Defunctive music under sea
Passed seaward with the passing bell
Slowly: the God Hercules
Had left him, that had loved him well.
The horses, under the axletree
Beat up the dawn from Istria
With even feet. Her shuttered barge
Burned on the water all the day.
But this or such was Bleistein’s way:
A saggy bending of the knees
And elbows, with the palms turned out,
Chicago Semite Viennese.
A lustreless protrusive eye
Stares from the protozoic slime
At a perspective of Canaletto.
The smoky candle end of time
Declines. On the Rialto once.
The rats are underneath the piles.
The jew is underneath the lot.
Money in furs. The boatman smiles,
Princess Volupine extends
A meagre, blue-nailed, phthisic hand
To climb the waterstair. Lights, lights,
She entertains Sir Ferdinand
Klein. Who clipped the lion’s wings
And flea’d his rump and pared his claws?
Thought Burbank, meditating on
Time’s ruins, and the seven laws.
Медовый месяц
(Томас Элиот)
Посетив страны Бенилюкс, они вернулись в Терре-Хот,
но одну летнюю ночь провели в Равенне.
Они лежали на простыне, под которой клопов несколько сот.
Был летний зной, пахло потом и женским телом.
Лёжа на спине, раздвинув колени, их ноги пухли от укусов,
ворочаясь на матрасе, расчесывали свои раны до крови.
В миле от них находился Святой-Аполлинере-ин-Классе,
где туристы с энтузиазмом изучали своды и капители.
Они сели на скоростной поезд и в поздний час,
продлевали свои страдания от Падуи в Милан.
Там их ожидали «Тайная вечеря» и ресторан.
Он подсчитал расходы и взял их на карандаш.
Они увидели Швейцарию и Францию в свои медовые дни.
Меж тем постоянный аскет Святой Аполлинарий,
словно