«Доигралась, я говорил, дай, доигралась». – Кричал он почтальонше. Она сунула культю во второе ведро, вода тоже стала красной от крови, подняв изуродованную руку кверху и обхватив её здоровой рукой со страшным криком, толкнула ногой дверь и выскочила в сени там, грохнув задвижкой выбежала на улицу громко крича.
«ААА…». – Голос её удалялся. Мишка, в одних кальсонах, босой, бежал за ней хлеща не завязанными штрипками по земле.
«Доигралась, доигралась». – Кричал он. Ванька и Володька молча, лежали на полу, только глаза были видны из-под одеяла. Маша приподнялась с подушки, с белым, как пшеничная мука, лицом от страха. С печки, отодвинув цветастую занавеску, крестился и дрожащими губами, шептал молитву Николаю Чудотворцу, дед Вова, удивлённо смотря вниз. Тут раздался тихий стон Тихон Васильевича.
«Анюта…, Анют, глянь-ка». – Тихо прохрипел он. «Всё, настал мой час». – Еле выдавил он из себя. Мать взяла лампу, поднесла её к лицу деда. Шея у него была в крови, рука, которой он держался за шею, тоже была в крови и из неё, торчал кусок мяса.
«Боже ж ты мой. Царица Небесная». – Причитала мать. Она тихо отняла его руку от шеи, кусок мяса, звучно чмокнув, упал на деревянный пол. Мать взяла полотенце, намочила его и аккуратно провела по шеи. «Нет тут ничего, хрыч старый, напугал до смерти. Кусок прилип просто». – Закричала мать на него. «Иди домой, убраться мне здесь надо». Дед кряхтя встал держась рукой за шею и медленно вышел в сени.
«А всё немцы проклятущие. Чтоб им… повылазило». – Пробурчал он себе под нос.
Утром, Ванька вышел из дому, как всегда последний, братья не любили ходить вместе, учились они в разных классах и поэтому ходили порознь. Из-за кустистого холма за речкой на горизонте, где был деревенский погост, вставало большое, жёлтое, как яичный желток, солнце. Деревянные и железные кресты, поблёскивая крашенными глянцевыми гранями, пускали в сторону деревни солнечные блики. Ванька, прищурившись, посмотрел на погост и нехотя, закинув школьную сумку за спину, подумал:
«Трошки там не оказались, во ка». И поплёлся в школу. Когда он подходил к колючей проволоке охраняемой зоны поста воздушного наблюдения, расположившегося не далеко от школы на краю села, его догнал закадычный друг Володька, сосед.
«Слыхал, как у нас давеча бабахнуло. Почтальонше руку оторвало». – Начал взахлёб рассказывать Ванька.
«Слыхал». – Прервал его Володька. «Мать твоя утром к нам приходила за стеклом для лампы. Что же это так рвануло а?».
«Мишка, брат, гутарил, что взрыватель от гранаты, аль от мины». – Ответил Ванька. «Наверное, солдат, какой-нибудь потерял, а может немцы сбросили с самолёта, они нам нарочно такие штучки подбрасывают, когда летят над нами. Помнишь, нам капитан ПВО в школе рассказывал». Над головой ребят, раздалось прощальное, журавлиное, курлыканье. Неровный, неспешно перестраивающийся клин серых журавлей медленно