– Я ведь не рассказал вам, как мы познакомились. Это было ранним утром в парке, я побежал за ним, чтобы узнать больше о татуировке. Он напал на меня, и я тоже почувствовал то, о чём вы говорите. Угрозу, страх, свою беспомощность, – Денис тщательно подбирал слова, но был уверен, что они не выразят и сотой доли того, что он пережил в тот день.
– Это потом прошло? Раз ты теперь с ним общаешься… Он сказал, что этот страх остаётся навсегда. Как клеймо, – голос старика дрогнул.
– Он мне ничего об этом не говорил. Но я его больше не боюсь. Не знаю, почему.
– Он единственный человек за эти годы, который так по-доброму отнёсся ко мне. Я успел к нему привязаться почти как к сыну. Хотел ему помочь, и вот что вышло…
Денис не знал, что на это ответить, но решил подбодрить Захара:
– Ничего, со временем всё наладится. Надо просто подождать. Ведь если даже я преодолел свой страх, то и вам это удастся.
– Будь добр, держи меня в курсе, хорошо? Я за него беспокоюсь.
– Да, постараюсь.
– Если хочешь, можешь приезжать в любое время. Водитель маршрутки знает меня, остановится, где нужно. Позвони – и я встречу тебя на трассе.
– Спасибо! – Денис искренне поблагодарил старика, – Я постараюсь к вам выбраться на следующей неделе.
***
Алек вновь оказался заперт в четырех стенах, он задыхался в этой квартире. Ему хотелось уйти, но было некуда и не к кому. Захлопнув дверь, он уронил рюкзак на пол и бессильно опустился рядом. Долго сидел в полутёмном тесном коридоре, пытаясь унять боль – он потерял ещё одного человека, который мог бы стать ему другом. Или уже стал им. Он медленно вытащил из кармана сложенные листки с рисунками Захара и стал их пересматривать. В полумраке карандашные наброски словно ожили, и Алек внимательно вглядывался в них, пытаясь понять то существо, которое жило в нём. Он никогда не видел Охотника воочию – в детстве пытался поймать его отражение, но безуспешно. Тот искусно избегал случайных взглядов в зеркало и не оставлял никаких следов на фотоплёнке. Алек хотел увидеть себя со стороны, ощутить то же, что и другие, надеясь понять, как это действует, и, может, тогда ему удастся подсказать своим жертвам, как избавиться от метки, которую сам же и нанёс.
Он поднялся, направился в комнату и развесил рисунки на стене над своей кроватью – как память о друге. И как урок себе самому. Да, каждый раз, когда он будет на них смотреть, сердце будет сжиматься от боли, но это будет хорошим наказанием. Алек опустился на пол напротив стены и надолго замер. Ему нужно было пережить еще одну потерю.
***
Спустя две недели позвонил Денис:
– Привет. Захар в больнице, кажется, дело серьёзное. Он просил тебя зайти. Хочет что-то отдать.
– Ты был у него? – голос Алека прозвучал глухо, его сердце сжалось от тревоги.
– Да, навещаю через день. Сказали, у него воспаление легких, но потом начались осложнения.
– Хорошо,