– А ничего, – отвечал Филимон, поднимаясь на ноги и отряхиваясь.
От его былой неуверенности не осталось и следа.
– Одним конкурентом меньше.
– Его же искать начнут. С нас первых и спросят.
– А мы причем? Скажем, что убежали, и всех делов. Али в тюрьму захотел?
– Нет, – швыркнул носом Петруха.
Ему было жаль утопшего плотника. Когда-то давно, лет восемь назад, тот подбил ему на телеге колесную ступицу, не взяв за работу денег. Хотя кузнец отказал, не желая браться за копеечную работу.
– Тогда молчи, дура.
***
Земский исправник Хлопин, как глава полиции, первым делом доложил о случившихся беспорядках в Кае Слободскому городничему Фон-Людвигу. Городничий, мало удивившись тому, посоветовал не мешкать с разбирательством. Выездная комиссия составлялась в спешке. Вопреки регламенту, все чиновники ссылались на чрезмерную занятость или сказывались больными. Лишь от окружного начальника Чернядьева удалось выцарапать одного из его помощников – коллежского секретаря Воронцова. В итоге, представители власти помчались в город Кай в сопровождении двух унтеров и нескольких нижних чинов из гарнизонной команды.
Голенищев, ведомый жаждой мести за вытерпленные обиды, выдавал по дороге все новые подробности крестьянского восстания.
– Да понял я, понял! – не выдержал Хлопин, – Взбунтовались мужики. Давно такого не было.
– Главное, столько лет договаривались, а теперь – ни в какую.
– Накопилось, – хмурил брови исправник, – Но мы разберемся… Я надеюсь.
– Я больше за Гурдина переживаю, – вздыхал вероломный Голенищев, – Как он там?
Титулярный советник Никанор Михайлович Хлопин, обремененный опытом, хмурился еще сильней:
– Ты вот мне скажи лучше, там местные воду мутят, али, не дай Бог, из пришлых кто? Беглых нету у вас?
Голенищев пожал плечами:
– Вроде, нет. Не замечал. Разве что Поклонов Илья. По случаю смерти матери приехал из города. Но он из местных.
– Да? Иначе, смотри у меня, – проворчал Хлопин.
– Что вы, ваше благородие.
Хлопин покачал головой.
– Все так говорят. А того не знают, что ежели мужики по темноте своей бунтуют, сами по себе, – то это одно. Другая песня, – под предводительством профессиональных провокаторов. Тут дело в другую плоскость перетекает. Политическую.
– Навряд ли, ваше благородие. Нет там никакой политики.
– Как знать, – усмехался исправник, – Политика – она во всем есть, стоит только копнуть.
Голенищев озадаченно хмыкнул. Не в его интересах было копать. Ведь одного такого «пришлого» он только что в лесу схоронил. А вдруг, и он к этому делу причастен? В итоге, окажется Николай Васильевич дважды виновен. И в том, что обнаруженный труп утаил, и что земельный конфликт из-за его неумелых действий разгорелся. Ведь в самом деле, подумал пристав,