Наблюдая эту картину, Салтыков почувствовал себя вором, тайком и безо всякого разрешения проникшим в чужую тайну, в которую нельзя вникать никому, даже под страхом смерти. Ведь через пару минут ссора супругов закончилась актом обоюдного примирения. И Михаил стал невольным свидетелем этого драматического и полного любовной страсти акта. Да-да! Он смотрел на все это и, что самое страшное, не мог отвести глаз. Белые юбки Софьи Карловны мелькали в воздухе, а грязные каблуки туфель Николая Васильевича истерично скреблись по паркетному полу.
В какой-то момент ноги Салтыкова соскользнули с мокрого пня, и Михаил с грохотом повалился на землю, ломая под собою кусты смородины. Окно, в которое он только что бессовестно подглядывал, распахнулось, и из него высунулась голова доктора с растрепанными волосами:
– Кто там?! – крикнул доктор, едва различая барахтающуюся в сырой траве и опавших листьях фигуру.
Кабинет управляющего III Отделением Дубельта
В кабинете управляющего горела одна только лампа. Генерал-лейтенант устало восседал в своем кресле, тяжело дыша. В дальнем конце кабинета, куда едва доходил свет, сидел другой господин, закинув ногу на ногу. Посередине стоял Аверкиев и докладывал.
– Труп с прострелянной головой. В Рогожском участке лежит. Сам видел. Пристав – дурак. Ничего про покойничка так и не выяснил. Беспокоится не о чем, Ваше превосходительство.
Леонтий Васильевич кашлянул. Ему, как будто, нездоровилось.
– Ну, это не вам решать, господин коллежский асессор. На кладбище были?
– Так точно, Ваше превосходительство, был. Труп возле Никольской часовни нашли. Разговаривал с местными. Никто убийц не видал. Да, вот еще что.
Аверкиев замялся.
– Говори, – небрежно шевельнул пальцами генерал-лейтенант.
– Мельхиседека взяли. Вернее, как взяли: вместе с трупом в полицейский участок свезли, допрашивали.
Леонтий Васильевич замер.
– Через пару часов выпустили, – кивнул коллежский асессор.
Дубельт выдохнул, и принялся массировать переносицу.
– Понятно. Что еще?
– Все, – пожал плечами Аверкиев, – Остальное – мелочи.
Управляющий III Отделением из-под руки взглянул на чиновника.
– Мелочей в нашей профессии не бывает, господин коллежский асессор. Говорите, что?
– Не знаю, заметил ли кто в участке,