– Да, Светлая госпожа!
– Тогда ступайте, у меня еще много работы.
Мона сняла испачканное кровью платье, выбросила его за дверь и тщательно вымылась за ширмой. Ей уже очень давно не удавалось нормально отдохнуть и как следует выспаться. Почти каждую ночь Таэль незаметно исчезал из спальни, и волшебнице приходилось отправляться на его поиски. Мона знала, что однажды ее муж попытается выйти за пределы замка Розы, это был лишь вопрос времени…
Волшебница подошла к постели и всмотрелась в застывшее лицо капитана Хартли. Природа была щедра, создавая его внешний облик, а вот Судьба милосердием не отличалась. Даже на расстоянии Мона чувствовала жар, исходящий от израненного тела, над которым все еще властвовала темная магия, стремящаяся добраться до последнего пристанища живой и трепетной души.
Сегодня волшебнице пришлось все делать быстро, и она растратила во время магического поединка слишком много сил. Теперь ей предстояло отвоевать у мрака не только тело капитана, но и его человеческую сущность. Дело осложнялось тем, что он не ел и не пил больше семи дней и к тому же потерял много крови. Мона накрыла Джастина тонким влажным полотном и легла рядом, прижавшись к нему как можно теснее. В первый момент от жара и боли у нее едва не остановилось дыхание. Собрав остатки сил, волшебница закрыла глаза и с головой окунулась в адское пекло, в котором сейчас находился ее подопечный.
Время шло, капитан по-прежнему горел в лихорадке, и сбить жар никак не удавалось. Чтобы его сердце продолжало биться, Моне пришлось принять непростое решение. Она отступила. Ей удалось залечить ужасные раны, но темную магию пришлось оставить внутри тела. Только после этого горячка неохотно пошла на спад, а многочасовая агония сменилась, наконец, тяжелым беспамятством.
Глубокой ночью Мона с трудом перебралась на свободную постель и мгновенно заснула. Но как только первый солнечный луч скользнул между занавесками и коснулся ее лица, волшебница открыла глаза. Она была сильно истощена и еще очень далека от полной победы. Ее извечный противник по-прежнему был здесь, совсем рядом, и она пока ничего не могла с этим поделать. Мона оделась, умылась и подошла к постели капитана, чтобы посмотреть на результат своих усилий.
Джастин Хартли лежал на спине, слегка повернув голову набок. Краски жизни еще не вернулись на лицо, которое не портила даже восковая бледность. На ее фоне лишь эффектнее выделялись высокие скулы, идеальные дуги бровей, четко очерченные губы и темные волнистые волосы. Красота этого мужчины помимо воли заставляла трепетать каждое женское сердце, и Мона, как ни странно, не оказалась исключением.
Убедившись, что все раны благополучно затянулись, она отбросила в сторону использованное полотно и осторожно накрыла капитана легким одеялом. На его теле не осталось даже следа от многодневных пыток, но внутри по-прежнему