Нейрогрибы. И другие новеллы. Культурный Шизофреник

позвал Салыч и, протянув руку, стал шарить ею вокруг себя. В самый центр терема сквозь отверстие в конусе крыши опускался столб света. Салыч подошёл ближе. Выше, в двух метрах над ним был уступ, на уступе стояло что-то тёмное. Красная точка мерцала в полутьме.

      – Эй! Слышь? – спросил он.

      Никто не отозвался. Голос по-прежнему слёзно просился на волю. Что-то злое и горькое рождалось в груди. Салыч подпрыгнул, в попытке зацепиться за уступ, но не дотянулся до него. Приземляясь, он споткнулся и, падая, случайно подхватил с пола какую-то книжицу, поднёс её к свету. Это был «Молитвослов». На влажной пожелтевшей бумаге чернели буквы: «Я славлю великое счастье, выпавшее на мою долю, счастье Великого Перехода…»

      Салыч отбросил книжку, заорал:

      – Э-эй! Народ!.. Люди-и!

      Он подбежал к двери, попытался нащупать ручку или замок, но вместо этого почувствовал на брёвнах глубокие следы от скобления. Он отпрянул, прыгнул на стену, надеясь зацепиться за что-нибудь, но стены были голыми и сырыми. Сверху послышался лёгкий шорох. Задрав голову, Салыч видел, как возле мерцающей красной точки высветился экранчик, а потом на нём проявились и поехали электронные латинские буквы – GOOD BYE! После этого точка погасла. Дух получил тело. Голос стих.

      Поклонение волхвов

      Сквозь занавески Таня видела за окном густой снег. Занавески превращали снег в свет и этот унылый свет творил комнату. По углам стояли иконы, этюдники, доски, темпера и кисти. Таня уже несколько дней не бралась за работу, почти не спала. Она подолгу лежала на диване, накрытая покрывалом, и думала одну и ту же нехитрую мысль: «Просто у меня были ключи… Без ключей я, может быть, никогда не узнала бы. Надо же – взяла ключи перед уходом…»