Я разглядывал изображения Николая Чудотворца, Пресвятой Девы Марии и младенца Иисуса, Василия Блаженного (их имена мне стали известны чуть позже). С неописуемым восторгом и жадностью я читал житие святых на табличках под картинами. Тогда я впервые увидел иконы. Я ходил по залу, осматривая каждый уголок. Ошеломленный, охваченный благоговейным трепетом, я останавливался у каждого изображения и подолгу изучал каждый мазок краски, оставленный художниками-иконописцами. Но что-то заставило меня повернуться к алтарю. И там я увидел Его. Огромный крест, стремящийся ввысь к куполам церкви, к которому был пригвождён бронзовый мужчина, склонивший голову к земле. Я не знал, кем он был на самом деле и что с ним произошло, но от увиденного у меня перехватило дыхание. Я не могу описать чувства, переполнявшие меня в те мгновения. Со мной творилось что-то невероятное, смирение и страх слились воедино и разрывали душу на части.
Прошло около часа, и я понял, что мне пора уходить. Бабка могла заметить моё отсутствие. Но уйти просто так я, конечно же, не мог. Увидев стол, на котором лежали свечки, иконы, крестики и прочая церковная утварь, я схватил первую попавшуюся книгу (как оказалось, это была Библия), картинку с изображением Николая Чудотворца и поспешил прочь.
Всю следующую ночь я самозабвенно читал Священное писание, спрятавшись от бабки на кухне под столом, освещая пахнущие ладаном страницы старым фонариком.
«В начале было слово. И слово было у Бога. И слово было Бог».
III
Долгими ночами я тайком читал Библию. Я узнал, как был создан мир и откуда пошли люди. Я узнал про Содом и Гоморру, про Иисуса Христа, про страдания евреев, про всех апостолов и святых Ветхого и Нового Завета. Я обрел для себя Бога, любящего и понимающего, прощающего, милосердного и щедрого Создателя. Я верил только в Него и верил только Ему. Впервые за долгое время я обрел душевный покой, почувствовал себя нужным и любимым. Одиночество отступило.
В одну из ночей, когда я уже заканчивал чтение Нового завета, на кухне резко включился свет, и я увидел полное гнева лицо бабы Леды, готовой, казалось, разорвать меня на куски.
– Щенок, что ты делаешь под столом? Что у тебя в руке за книжица? Быстро дай ее сюда! Библия… библия… библия!
На лбу бабы Леды выступили вены, её лицо так налилось кровью, что напоминало красный воздушный шарик, готовый лопнуть от избытка воздуха.
– Ты, сукин сын – предатель и осквернитель Всевышних, воспользовался моей добротой и добротой Богов! Да будь ты судим, грешник проклятый, да настигнет тебя кара Богов!
С этими словами бабка взяла меня за руку и подвела к печи, сняла заслонку и кинула Библию в огонь.