Наконец с травой было покончено – мотыга и жара вылизали двор.
Тягучая тишина в ушах звенела, хотелось пить.
Прибежал сын и на забор влез, на щеках его заплясали медные отблески света.
– Пап, а есть трава покаянная? Бабушка Люда не знает…
– Говорят, есть… Цветёт будто бы раз в году, в ночь на Ивана Купалу, жёлтыми колокольчиками, а листья у неё, как копеечки, круглые… Кто найдёт её – душою переменится.
Артемий внимательно слушал, взгромоздившись мне на плечи. Он не слезал, пока я лавировал между яблонями. Но вот я тронул наш старый умывальник, и вода, нагретая за день, облизала руки. Сын тоже подставил ладошки. Бабушка подала полотенце, мы обтёрлись и сели на скамейку подле летней кухни.
– Отдохнём, бабуль?
– Ну конечно, мой помощничек!
– Бабушка Люда, а это дедушка мой тут всё построил?
– Нет, прадедушка.
– И как его звали? Прадедушка Саша?
– Саша… Александр Андреич. – Горло бабушки сжала судорога, а под сердцем появилась тошнота.
– Андреич… И он что… воевал?
– Воевал… Медали на груди, а сам – сплошная рана. Мало он пожил да порадовался. И представь, всё умел делать! Был он у нас плотник златорукий. Построил себе дом, как терем красивый. Крыльцо к дому с балясинами точёными смастерил. Кухоньку летнюю да баню сварганил.
– А дом крепкий… на нас никто не нападёт?
– Пошли, Господи, от всякой нежити защиту!
– Какой ещё нежити?
– Злодеев таких.
– А человек-паук всех злодеев победит.
– Не знаю, как паук, а вот прадед бы победил.
– Он богатырь, что ли? Ведь он не Илюша… У него же нет коня?
– Да, ни коня, ни кольчуги, но он наш… русский…
– Бабуль, я понял-препонял…
– Вот и ладненько! Пойдёмте-ка, мужички, кушать… Ах да, всё хотела спросить: а что это вы без мамы приехали? Я для неё лимонной мяты насушила. Ещё кой-чего тут припасла.
– Молодец, что припасла… Но в издательстве сейчас сплошной аврал, – сказал я. – Книжная серия готовится, и Марина всё время занята корректурой. Представляешь, дозвониться до нее не могу, последние дни только эсэмэсками общаемся…
Подползал вечер.
Ветер косматил тамариск.
Я нашёл ковш, зачерпнул из ведра нахолодевшей колодезной воды. Закатное, чахло-румяное солнце отражалось в ней. Отпив глоток, я захватил ковш с собою в беседку.
Когда огонёк сигареты перестал тлеть, я бросил её, открыл ноутбук и стал писать.
Часов в десять позвонил Гулевичу, но его номер был по-прежнему заблокирован. Видимо, Игорь Алексеевич ещё не вернулся из командировки. После поездки к Иосифу, он срочно укатил на Ставрополье: там готовился какой-то саммит с участием президента.
Глава семнадцатая
В доме то спорили, то пели.
«Наверное, бабушка укладывает внука спать?»
Я ещё немного послушал и вернулся к начатой главе.
В