Но в "Стухшей пище" собирались самые что ни на есть благодушные и неприхотливые люди. Они довольствовались тем, что подносил им трактирщик, их радовала и рыба, которую им случалось вылавливать. На постоялом дворе не бывало выродков, и то ладно. Да и Тьюкса устраивала несложная работёнка, за которую Хью платил неплохие деньги. Восемь дней Тьюкс прожил в "Стухшей пище", можно было подумать, он и позабыл о "списке специалистов по выродкам", о котором поначалу так часто размышлял. Когда очередная неделя близилась к завершению, Тьюкс, за ним такое водилось, принимался слоняться по округе, разглядывая рыбацкие домики и их хозяев. Вот и сегодняшним вечером он неторопливо прохаживался вдоль Глубокого Озера, как внезапно суетливую болтовню снующих горожанок внезапно прорезали громогласные слова глашатая его ясности господина Ойтеша.
– Жители Таргерта! Жители Ксо! Слушайте! Слушайте и внемлите зову и закону!
Глава 6. Вкуснятинка для любимых деток
Когда Вайтеш очнулся, он ничего не увидел, но почувствовал, как глаза надоедливо царапает и щекочет грубо затянутый лоскут ткани. Вайтеш потянулся было к лицу, дабы вернуть себе зрение, но тут же осознал, что и сам он крепко связан толстой верёвкой, и его давно затёкшие плечи попросту перестали ощущать её прикосновения. Вайтеш дёрнулся, но его конечности и не думали повиноваться. Он попытался прислушаться, ничего другого ему не оставалось, он до смерти боялся заговорить в полнейшей тишине. Всё вокруг хранило горестное молчание, но наконец вернувшееся обоняние сообщило Вайтешу отнюдь не меньше, чем, как он рассчитывал, поведали бы ему слух или зрение. Вокруг таился еле различимый, почти что неосязаемый дурманящий аромат. Вайтеш принюхался, и чем дольше его ноздри втягивали воздух, тем яснее делался запах. Это была смесь из цветковой пыльцы и срубленного ещё не увядшего деревца, но в то же время Вайтеш отчего-то вспомнил старого Сайласа. Запах был не его, но Вайтеш отчётливо ощущал этот аромат каждый раз, когда, проходя дом старика, перекидывался с ним новостями. "Может, это его жена так пахла?" Но Вайтеш не хотел произносить вслух ни одной догадки, все они могли быть чистейшей выдумкой его разыгравшегося испуганного воображения, в ином случае Вайтеш тем более не хотел и думать о них.
– Послушайте, я всего-навсего сапожник, – совсем перепугавшись, пролепетал Вайтеш, он не нашёлся, что ещё можно сказать. – Прошу вас, развяжите, я не закричу, я же до этого не закричал, так и сейчас не закричу, – в панике затараторил он, но тут же замолчал, когда его коснулась чья-то нежная рука. На мгновенье игривый свет ослепил Вайтеша. Щурясь и, часто моргая, он различил перед собой фигуру в молочно-белом одеянии. Поражённо уставившись на неё, Вайтеш обнаружил, что это девушка, весьма красивая и ухоженная. Коричневые волосы были забраны в хвост, скрывающийся под одеждой. В руке она сжимала тоже белую спиралевидную булаву, внутри заострённого