Он попал в кухонный особняк поместья Ксо в юбке кухарки-матери, ещё когда был несмышлёным ребёнком, умеющим лишь смеяться над всем, что видит. И за время, проведённое в поместье Ксо, этого умения он не утратил, даже более того, это стало единственным занятием, стоящим его внимания.
– Тю! Да дитятко моё из ума выжило! – как-то раз всплеснула руками кухарка. С тех пор она и звала сына Тьюкс. Разряженные придворные дамы, знатные господа, высокомерные богатеи-болтуны казались ему столь вопиюще нелепыми, что он не нашёл для себя лучшего, чем осыпать их колкостями. Все, правда, думали, или, по крайней мере, хотели думать, что Тьюкс безумен, и ему не место в поместье, но гнать его никто не осмеливался, ведь поколотить безумца за его насмешки – и есть очевиднейшее подтверждение правдивости его слов. После смерти матери Тьюксу позволили остаться в кухонном особняке, но постель его перенесли в винный погреб за бочки, ибо во сне Тьюкс частенько заливался сумасбродным смехом.
Высокая каменная лестница уводила Тьюкса от ворот поместья куда-то вниз, в темноту. По ней могли бы идти восьмеро вряд, но этой ночью один лишь Тьюкс ступал по её ступеням. Он шёл и шёл. В густой озёрной дымке проявлялись полуразвалившиеся крыши невысоких деревянных домиков, но Тьюкс не смотрел на них. "Этот глупец и вправду повинуется своим подданным. Нельзя здесь оставаться".
У подножия лестницы начиналось озеро Ксо. Поместье отгородилось им от горожан, а сзади укрывалось за высокой каменной стеной, сложенной из крупных булыжников, в основном красновато-коричневых и тёмно-зелёных. Переплывать озеро разрешалось только на специальных гостевых лодках, но значимость большинства законов была утеряна вместе с королём Ойаем, потому взволнованный люд использовал собственные лодки для того, чтобы из недели в неделю посещать особняк его ясности. Да Тьюкс и не намеревался возвращаться сюда, потому он взял одну из лодок пирующей стражи, что были привязаны к давно забытому причалу. Тьюкс изредка поглядывал на покосившиеся деревянные хибарки, но большую часть времени он всматривался в темнеющую недружелюбную гладь воды. Когда-то он видел озеро Ксо из окон кухонного особняка, но это было так давно, что Тьюкс уже и забыл, как оно выглядит. А приятный ненавязчивый аромат рыбы и плесени, доносящийся некогда с озера вблизи был столь отвратительным, что Тьюкс еле сдерживал приступы рвоты. У противоположного от поместья берега, заросшего высокой и кое-где примятой травой, в воде плавали кучки каких-то старых тряпок.
Ступив на городской берег, Тьюкс даже не подумал вытаскивать лодку из воды, всё равно стража рано или поздно её заметит. Пока Тьюкс волнительно ковылял по городской дороге, он усмотрел, что дверные проёмы завешаны грязными полотнами. Тьюкс не знал уединения и искренне удивлялся тому, что другие люди ищут его. В погреб заглядывали все кто ни попадя, тыча пальцами в спящего безумца,