Он верил, несмотря на то, что знал – его добрый приятель, сообщивший ему о похождениях его жены на сеновале, врать не станет. Но ведь приятель мог и ошибиться: борец мог оказаться на сеновале в одно время с его женой по чистой случайности…
Несчастье началось уже тогда, когда объявили номер Камиля, и он в костюме ковбоя выбегал на арену цирка. Если бы он не оглянулся, то не увидел бы то, что увидеть так жаждал и так боялся! Если бы не оглянулся…
Но Камиль оглянулся и увидел, как двое прошли на сеновал: мужчина и женщина. В мужчине он узнал борца, о котором говорил ему приятель, а женщину не разглядел, потому что из-за могучего торса великана ее почти не было видно…
Первой мыслью было: послать к чертям выступление и пройти на конюшню, чтобы убедиться в ошибке приятеля. Он даже сделал шаг по направлению к ней. Но по времени циркач знал, что его напарник по аттракциону уже под куполом цирка…
Камиль был настоящим артистом, и работа для него – превыше всего. «Она или нет?» – бился в мозгу и не находил выхода жгучий вопрос, словно влетевший в помещение, бьющийся о стекло мотылек. Пока карабкался по веревочной лестнице и потом, во время работы, «мотылек» не давал ему покоя…
– Где тебя черти носили?! – прошипел, лучезарно улыбаясь напарник.
Камиль по себе знал, что торчать на площадке без дела и лучезарно улыбаться, не зная, когда придет этому конец, «удовольствие ниже среднего» (как любили говаривать тогдашние остряки).
– Будь другом, извини, Костя! – так же лучезарно улыбаясь, ответил Камиль.
Номер начинался с трапезы ковбоя за столиком, установленным на канате. «Официант» Костя устанавливает и сервирует столик: «Ковбой» Камиль, «развалившись» на стуле и разместив шест на бедрах, жонглирует пистолетами. Под дулами пистолетов «официант» то и дело подливает спиртное в бокал грозного клиента. Номер был уникальным и зрители следили за каждым движением артистов с замиранием сердца. Стояла мертвая тишина, если не считать нарушением ее негромко исполняемую оркестром заокеанскую мелодию.
Слышался тихий, но четкий аккомпанемент пианино. Значит, на сеновал с борцом пошла не она. На душе стало так легко, словно она приобрела крылышки и стала парить наподобие жаворонка.
Камиль обзывает себя кретином и продолжает парить вместе с душой высоко, под куполом цирка. Представление проходит без единой зазоринки. Трудно было верить, что оно происходит под куполом цирка, а не на арене его.
До чего же хороша музыка, и как замечательно