Маскарад для эмигранта. Анатолий Тимофеевич Репецкий

преимущественно крупной; часть ее пошла в пищу, остальную развесили для сушки. Следует заметить, что наш командир развил слишком бурную деятельность по обустройству лагеря; мы все не могли понять к чему все это, если до прихода судна оставалось четыре дня. В первый же день он потребовал всех сдать ему спички и соль, причем в самой категорической форме, и заставил дежурить по очереди: наблюдать за горизонтом и дорогой, которая вела к Ак-Мечети. Он проверял дежурных по ночам, и мы удивлялись, когда он спит сам. Еще одну пещеру мы наполнили сухими водорослями, предварительно каждый камень в ней мы полили кипятком, что было для нас совершенно непонятно. На третий день нас начало подташнивать от приготовленной на костре рыбы, а на четвертый – мы не могли на нее смотреть. Единственное, что утешало, так это мысль о том, что мучиться нам осталось совсем не долго, от силы два-три дня. Теперь мы дежурить соглашались безропотно. Так или иначе, две последние ночи никто из нас не мог уснуть, до рези в глазах всматривались в темноту: не мелькнет ли там наконец спасительный огонек. Но все напрасно, ночь оставалась непоколебимой в своей пустой жестокости. День показывал себя таким же беспощадным: горизонт был чист, нигде ни мачты, ни паруса. Все помрачнели, почти перестали разговаривать друг с другом; казалось, достаточно одного неосторожного слова, одной искры, чтобы произошел взрыв.

      И тогда Каспар выступил перед нами с первой своей речью.

      – По нашим подсчетам «Шарлотта» сегодня должна уже быть здесь, но так ли безупречны они, эти выкладки. Мы ошиблись, определив срок в пять – шесть дней, что справедливо лишь для попутного ветра. Но он не всегда был таким, поэтому время в пути необходимо удвоить. Будет вам известно, что это все просчитал наш славный Марен, как вы знаете, он всю жизнь провел на палубах судов.

      Мы уставились на Марена Лавуазье, который невозмутимо покуривал свою трубку.

      – Да, при встречном ветре приходится все время менять галс, а это очень тяжелая работа; Каспар предлагает те дни, что мы рассчитали, умножить на два, а по-моему, их следует утроить, ведь десять пар самых крепких рук остались здесь у этой злополучной Ак-Мечети. Неужели вы думаете, что там, в Севастополе на «Шарлотту» направят трудоспособное пополнение?

      Нет, мы так не думали, мы знали, что наша доблестная армия, несмотря на ее многочисленность, уже почти на одну треть состояла из больных и увечных. Но от этого было не легче, ведь нам предстояло торчать в этой чертовой балке еще не менее десяти дней. Хотя, если признаться честно, то первые дни нашего невольного заключения мы перенесли довольно легко, с беззаботностью молодых людей, для которых тяжелая работа на корабле с бесконечным лазанием по вантам, и с такой же бесконечной перетяжкой оснастки, временно закончилась. Следует заметить, что и ночью на суше было не намного легче: сперва приходилось бегать как угорелому за необычайно быстрыми и верткими овцами, а после поимки начиналось самое трудное: нужно было связать животное, которое