Ветер дул с моря, и он принес от судна звуки пилы и стук топоров. Нам пришло в голову, что они просто имитируют ремонт, чтобы оправдать свое нежелание уходить в открытое море. «Мы потерпели крушение, потому стоим, мы делаем ремонт», казалось, выстукивают топоры и молотки, заколачивая гвозди. Корабль неисправен, какой смысл караулить разбитую посудину: такая мысль явно подавалась противнику. Поверят или нет? неизвестно, но уходить казаки явно не собирались; вскоре их костры погасли, сквозь камыши светился только один, вероятно караула.
Уже совсем стемнело, и мы покинули свое убежище. Уселись на траву на крутом склоне оврага и стали наблюдать за корветом. Он хорошо был виден сверху; там уже зажгли огни, и вдруг один из них замигал условными сигналами. Матрос Лавуазье, единственный из нас понимающий язык фонарей, сообщил, что на судне повторяют всего два слова: « идем» и, как ему кажется, что-то похожее на «ярылгач».
– Ярылгач! – это ведь бухта к востоку от нас, совсем не далеко, пожалуй, меньше десяти миль, идем немедленно! – зашептались матросы. – Очевидно там нас заберут на борт!
Наш корабль описал дугу и медленно двинулся на восток. Что тут началось! Все решили немедленно бежать следом; благоразумный Каспар в очередной раз спас всех от неминуемой гибели. Он попросил нас немножко подождать, давайте посидим немного, посмотрим, что предпримут казаки.
– А чего тут ждать? – возбуждение нарастает все больше, – корабль уйдет без нас, нужно торопиться! Причем тут казаки, они наверняка спят. И кто ты такой, Каспар, чтобы нами командовать?
Но казаки, оказывается, не спали; они тоже заметили маневр «Шарлотты» и двинулись вслед за ней. Для этого им пришлось обогнуть нашу балку; если бы не Каспар, мы бы вылезли наверх, где нас, несомненно, тотчас бы заметили. Должен вам сказать, что это был последний случай и чуть ли не единственный, когда мы пытались ослушаться Каспара.
Итак, конница, обойдя наше убежище, двинулась на восток; мы решили идти следом, а там будь что будет; ничего другого нам не оставалось. Если казаки двигались по едва заметной, проторенной, может быть, еще скифами, дороге, то нам пришлось бежать напрямик. Очень часто попадались балки, высохшие русла древних рек, их склоны сплошь поросли колючими кустарниками, которые доставляли нам множество мучений; времени обходить