Маскарад для эмигранта. Анатолий Тимофеевич Репецкий

причем догадки высказывались самые невероятные. Наконец, сошлись на одной, как нам казалось, самой правдоподобной: на Шарлотте увидели, что казаки следуют за кораблем, погасили огни и легли на обратный курс.

      К нашей балке мы возвратились уже под утро, настолько далеко убежали за ночь. Казаков на отмели не было видно, так же как и «Шарлотты» в море, но ни одно из этих событий нас нисколько не обеспокоило по причине смертельной усталости. После всего, что с нами произошло, мы свалились в мертвецком сне прямо в траву на склоне оврага. Спали до тех пор, пока нас не разбудило довольно высоко поднявшееся солнце. И тотчас же, вместе с нами проснулось и чувство ужасного голода; уже целые сутки у нас во рту не было ни крошки. Даже сознание того, что корабль исчез бесследно, было отодвинуто на второй план: мы хотели кушать до умопомрачения, и все остальное не интересовало. По склону оврага росли невысокие деревца диких яблонь и груш, и мы набросились на их засушенные терпкие плоды. После того, как голод слегка был приглушен, наши мысли вернулись к «Шарлотте». Обсудив несколько версий, остановились на одной, как нам казалось самой вероятной: загруженному до отказа скотом кораблю нет никакого смысла стоять в этом заливе, тогда как их ждут наши войска. Считаем, что нас оставили здесь для кратковременного отдыха. На какой срок? Мы тут же прикинули: пять-шесть дней на дорогу в оба конца, день на выгрузку, итого неделя. А чем питаться эту неделю? Вполне резонный вопрос, но и он, кажется, разрешим; пока мы спали, Каспар вырезал из кустарника полдюжины крепких удилищ, теперь ему нужно столько же булавок. Следует заметить, что сей атрибут всегда имеется на рубашке любого суеверного моряка. Пока Каспар мастерил удочки и прилаживал к ним крючки, мы принялись копать червей. Вскоре трое из нас отправились на рыбалку, остальные под руководством того же Каспара принялись сооружать сеть. Следует заметить, что у каждого из нас на поясе кроме ножа были приторочены мотки тонкой крепкой бечевы: связывать ноги овце перед тем, как отнести ее в шлюпку. Выбрав ровную площадку, мы заколотили в нее множество колышков, затем принялись соединять их в продольном и поперечном направлениях тонкими нитями из распущенной бечевки; мы надеялись получить сеть с мелкими ячейками. В это время вернулись наши рыбаки и притащили довольно внушительный улов: почти десяток крупных рыбин и много мелочи. Нашему ликованию не было границ. Срочно развели костер и на его углях испекли рыбу, которую тут же поглотили с величайшей жадностью. У родника, прямо под ветвями кустарника тем сумасшедшим утром мы обронили ведро, которым наливали воду в меха. Теперь из мелкой рыбы мы вполне сможем сварить ухи на ужин. Наше положение начинало вырисовываться в более радужном свете уже потому, что терзавший наши желудки голод был усмирен. Но оно требовало дальнейшего обсуждения. Первым выступил Гильом; среди нас он считался самым грамотным и знатным. Он окончил Сорбонну перед войной, и по происхождению дворянин. Гильом предложил: для того, чтобы был