«Как указано в докладе секретного агента Хейна А. Томпсона (Hayne A. Thompson) от 13 марта 1941 года в Де-Мойн, озаглавленного “Коммунистическая деятельность в Айове, IS – R”, Сэм Левич (Sam Levich), 917 4th Street, Sioux City, Айова, сообщил, что, хотя он не знает его имени, но он слышал от других, что владелец магазина одежды и галантерейных изделий на 928 4th Street, Sioux City, был распространителем коммунистической литературы. Согласно городскому справочнику бизнес на 928 4th Street находился под управлением Гарри Гурштеля и его жены Голды»[300].
Дорого обошлась бы такая «коммунистическая» самодеятельность Гарри советской разведке, если бы Жорж дал службе безопасности Манхэттенского проекта повод усомниться в своей лояльности!
…Думаю, что только перечисленных фактов, будь они известны службе безопасности Манхэттенского проекта, было бы вполне достаточно, чтобы сержант Жорж Коваль не получил бы в феврале 1946 г. свою американскую «Медаль за примерное поведение» (Good Conduct Medal)[301].
Хотя сегодня среди американских историков это утверждение подвергается сомнению. История работы Коваля-разведчика настолько исключительна, что в качестве объяснения его «сверхъестественной серендипити»[302] они нашли тончайшую нить ветвления его альтерверса.
Джим ДеБросс, на основании своих изысканий о Ковале в Дейтоне, пишет:
«История службы Коваля в армии США показала его сверхъестественную ловкость для того, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время… Идеальное позиционирование Коваля в рамках Манхэттенского проекта привело к предположению, что он, возможно, был двойным агентом, посаженным американскими силами, чтобы шпионить за другими возможными шпионами»[303].
При этом он ссылается на Дона Салленджера (Don Sullenger), вице-президента ассоциации музея Маунд-лаборатории в Дейтоне, где изготовлялись нейтронные инициаторы:
«“Это – фантастическая история с интуитивной прозорливостью, играющей роль все время”, сказал Дон Салленджер»[304].
И добавил, что
«на множество вопросов относящихся к Ковалю и его действиям в Дейтоне в 1945 году нельзя ответить, “пока не открыто намного больше отчетов”, связанных с Манхэттенским проектом и последовавшей за ним холодной войной. И некоторые из этих ответов, как и сам Коваль, возможно, уже ушли в могилу»[305].
В целом я согласен с Доном Салленджером, но выдвинутая им версия о «двойном агентстве» Жоржа кажется мне математически ничтожной в ветвлениях его судьбы и, скорее, свидетельствует о желании американских историков хоть как-то подсластить пилюлю провала всех служб безопасности и контрразведки Манхэттенского проекта.
Как бы то ни было, Жорж вернулся в Москву в 1948 г., где он мог безбоязненно курить в любой манере. Ведь, когда Жорж хотел «щегольнуть», он и в студенческом безденежье 1938 г. мог щегольнуть американской манерой курения: