Хорошо, что ты не знаешь и о сотой доли того, что он вчера себе позволил, подумала Пьетра. Но развить эту мысль не успела, потому что ее место заняла другая. Джулиано Бертони до сегодняшнего дня никого не оправдывал.
– Милая, – вновь заговорил отец. – Я знаю, какое значение ты придаешь первой опере в сезоне. У тебя появилась возможность насладиться посещением театра…
– … в компании очаровательного кавалера, – язвительно закончила Пьетра, делая глоток кофе. Мысли о сигарете из надоедливых превратились в невыносимые. – Папа, он хам. Еще и флорентиец.
– Как и ты на четверть, со стороны матери.
С этими словами отец положил перед Пьетрой визитную карточку.
– Вот его номер. Что бы ты ни решила, позвони и сообщи об этом. Он занятой человек и не может позволить себе менять планы каждую минуту.
– Удивительно, как он, такой незаменимый, остается в Риме, а не едет с тобой.
По лицу отца пробежала тень, тепло в глазах сменилось холодной сосредоточенностью. Приготовился защищаться. Как и всегда в те моменты, когда она заходила на запретную территорию и заводила разговоры о работе.
– Мы не будем продолжать этот разговор, Пьетра. Я повторюсь: сообщи Марио о своем решении, каким бы оно ни было. Чтобы сэкономить чужое время, позвони ему после того, как откроешь подарок. Заодно поблагодаришь.
Пьетра бросила взгляд на наручные часы. И когда он успел купить подарок?
– Извини, папа. Мне не следовало с тобой так разговаривать. Этот день рождения был чересчур шумным. Я устала.
– Ты можешь остаться дома, милая.
– В вечер открытия оперного сезона? Ни за что.
– Марио почтет за честь сопровождать тебя.
– Ты отпустишь меня с ним без присмотра?
Отец снова уткнулся в газету, пряча улыбку.
– Если синьор Верроне будет рядом, тебе ничто не угрожает.
– Он не похож на телохранителя.
– Возможно, потому, что не является таковым?
– Он мне не нравится, папа, – использовала последний аргумент Пьетра.
В последний раз она так нагло врала отцу в раннем детстве. Как и тогда, ей показалось, что она покраснела от кончиков волос до пальцев ног.
– Он дурно воспитан, – попыталась сформулировать мысль иначе девушка.
– Пьетра, ты жила в золотой клетке двадцать лет. Когда-нибудь тебе придется выйти во внешний мир и понять, что все люди разные. И воспитанных среди них единицы.
– Я так и знала, ты согласен. Он невежда и хам.
– Ты неправа.
Пьетра допила кофе в несколько больших глотков.
– Ты оправдываешь и защищаешь его. Да еще и отпускаешь меня в оперу в такой компании. Что-то в этом Марио да есть.
– Он умный и обходительный юноша. А еще не пьет. И не курит.
Учуяв подвох, Пьетра поднялась.
– Мне пора к парикмахеру, папа. Позвони, когда прибудешь на место.
***
Небольшой