– Сама не поверила бы, если бы лично не присутствовала при операции захвата. С утра, пока никто не пришел, я цветочки поливала на пятом этаже, у руководства. Вижу, приперлись двое в штатском, выглядят странно: в черных расклешенных пальто до пола, шапки меховые, как кастрюли, волосы длинные, в завитках, в синих бахилах на ногах. Ворвались в кабинет, сунули в ноздри охране розовые книжечки, оттеснили секретаря, Веру Михайловну, в угол, надели наручники на Витопластунского и увели, пользуясь всеобщей растерянностью. Наш Виталий Авраамович был такой надежный, предусмотрительный и виртуозный человек! Ах, какую он проявлял чуткость в финансовых вопросах, какими обладал связями, какой имел нюх на политический вектор. Блестяще оценивал реальную обстановку в аграрном секторе, а тут такое…
Вениамин принялся лихорадочно соображать, какие такие сомнительные документы ему пришлось завизировать в последнее время.
– Ну что вы его хороните, дорогая? Наверное, случилась досадная ошибка следствия, наверху разберутся. Может быть, его не арестовать хотят, а наградить – так бывает сейчас.
– Ошибка – не ошибка, а мы заказали два передвижных дизельных шредера на базе автомобиля МАЗ. Вот-вот приедут. Будем оптимизировать старую кредитную документацию. Ты же знаешь, Венечка, у нас по уставу досье сделки хранится не более девяноста дней. Вот мы и соблюдаем строго, а остальное сдаем в архив. Впрочем, архив давно переполнен отчетностью по рискам – те еще авгиевы конюшни. Вот и приходится утилизировать. Ты подумай, если что у тебя случайно накопилось. Но свежие документы трогать нельзя: очевидно, налетит проверка. Ты ведь ничего такого не позволял себе в последнее время, Венечка? – поинтересовалась Янина Самойловна.
– Вот если только «Жмурбанк», те шестнадцать миллиардов по сделке отказа от обратного выкупа…
– Как же ты умудрился вляпаться, родной? Что же твой интегральный анализ показывал? – воскликнула Янина Самойловна.
– Казалось, что все чисто! Обычный контрагент, в меру ненадежный, вполне пригодный для прямого инвестирования без резервирования и залогов, да и начальник отдела прироста долгового бремени Светозар Бздяк требовал, можно сказать, умолял: у них, дескать, план по портфелю горит, – оправдывался Турхельшнауб.
– Смотри, теперь без масштабной трепки наших нервов не обойдется, вот увидишь, готовься к худшему. По слухам, дело вовсе не в Витопластунском, он – пешка, – сказала Янина Самойловна.
– А что вообще народ болтает?
– Нашего милашку акционера хотят отправить в отставку. Будешь смеяться, но ему шьют какие-то хищения.