Волосы у них длинные, убранные в сложные косы, а одежда из неизвестных никому материалов. И взгляд всегда печален и горд, омраченное утратой и скорбью сердце не раскрывается никому и не выказывает своих помыслов.
Лорды зимы, кажется, живут дольше самого этого мира. И каждый из них бесконечно одинок.
Их боятся, но боготворят, подчиняются беспрекословно и уступают путь, если встретят. Там, где одинокий всадник обнажал свой меч, теперь глыбы льда и поляны смерти.
Итак, это холодные равнины Шаарана, белые и пустынные. Солнце не всходило уже несколько недель, лишь показывая свой краешек из-за горизонта, и некоторые умники утверждают, что это называется зима. Другие не прочь над ними подшутить – и послушать истории, конечно.
Недалеко от дороги рассыпалось созвездие костров. Вокруг греются люди, смеются, кто-то пританцовывает под веселую музыку, кто-то хлопает в ладоши и хохочет. К специально выстроенной и неизвестно насколько уходящей под снег коновязи надежно привязаны лошади. Повозка с едой здесь же. Оружие у каждого при себе, а мир и все души в нем, в том числе и человеческие, юны и бесстрашны. Так от чего бы им не веселиться?
– У кого-нибудь есть вино? – спрашивает чей-то громкий голос.
В ответ кричат, не без гордости:
– Есть, только не для тебя, Донни!
– А выиграю у тебя на мечах, дашь флягу?
И не колеблясь ни секунды:
– Для доброго воина и вина не жаль! Деремся до трех!
Тут же расчищается круг, и Донни с веселым хозяином винной фляжки выходят на центр. В отблесках костров у них в руках блестят настоящие мечи, но раны, которых для победы должно быть три, будут лишь шуточными касаниями, конечно. Да и согреться, тренируясь, никто не прочь.
Зрители улюлюкают, хлопают, подбадривают фехтовальщиков. Они ни на чьей стороне – только на стороне звона клинков, благородного танца и вечного великого искусства. Всем весело.
Донни, красивый, черноволосый и темноглазый, атакует. Противник его, мельче, легче и старше на несколько лет, защищается. Донни осыпает его градом ложных ударов и выпадов, один единственный из которых призван задеть ногу или руку, никто не знает, что именно и какой. Его противник держит оборону так мастерски и непринужденно, что ему словно всего лишь любопытно, что выкинет младший товарищ в следующую секунду. Счет не открыт.
Они кружат по утоптанному снегу с несколько лучин, прежде чем Донни вдруг почти ласково догоняет кончик меча, в плечо. Плащ цел, рука цела, но зрители ревут, восторженно и увлеченно. Донни беззаботно улыбается и продолжает.
Следующий удар, достигший цели, его: колющий, в живот. Лишь обозначенный, он все равно всеми замечен и вызывает бурю эмоций, а противник одобрительно кивает, не держа обиды. Все честно.
Кто-то подбрасывает дров в костер, и огонь взлетает к темному небу с новыми силами. Становится светлее, толпа в нетерпении, и сражающиеся тоже