– Хватит заниматься ерундой. Вот…
Он протянул Людвигу два нотных листка с корявыми нотами.
– Добавишь к ним свои вариации и начисто перепишешь. Можешь пробовать как пожелаешь.
– Как хочу? -спросил Людвиг.
– Как тебе вздумается, -ответил отец.
Вот это чудо! Целую неделю просидел Людвиг за клавесином и несколько раз носил на
просмотр Эдену. Вместе они зачеркивали, дописывали и переписывали набело несколько страничек. Через неделю все было готово. Просматривая вместе с отцом рукопись, Ровантини
засомневался.
– А сам-то ты сыграешь?
Людвиг тут же сел за инструмент.
– Сыграет, сыграет, -на этот раз встал на его сторону отец.
После того, как Людвиг легко сыграл свои первые вариации, оба-Иоганн и Ровантини сели
за стол и принялись обсуждать посвящение. Надо составить документ от имени Людвига, но стилем не детским, а вполне взрослым, серьезным. Иоганн долго слюнявил карандаш,
составляя черновик прошения. Ровантини диктовал. После нескольких часов мучений доку-мент вышел неплохим, хоть и чуть пышным. Прочитав его еще раз Ровантини предложил
«скосить» возраст автора. С восьми лет до шести. Иоганн подумал и согласился Действительно, что-то общее с этим …Моцартом…
Еще одно событие детства-большое рейнское наводнение. Вот это уже серьезно.
Все бегают, кричат, тащат на крышу нехитрый хозяйский скарб. Одна Магдалена спокойна.
И чего пугаться, у нее на родине бывало и похуже. Но уже к вечеру обстановка меняется. Все семьи перебираются на крыши домов, по улочкам плывут мертвые свиньи и кошки, крысы вместе с людьми забираются повыше. Визг, плач, звон падающих от воды шкафов и посуды. На большой лодке прямо под окно подплывает Иоганн. В лодке уже две семьи, но места еще есть. Магдалена по очереди передает мужу сначала Иоганна затем Каспара, а Людвиг сам прыгает в лодку. Все вместе они отплывают туда, где местность выше и где не так велик уровень воды. Ночь они проводят на крыше.
Если не считать пожара и наводнения, то жизнь в их родном Бонне крайне тиха и монотонна. Редкие праздники никак не влияют на серые будни. Иоганн понемногу скатывается вниз. Все чаще видят его в пьяном состоянии где-то у грязного кабачка. Уже никто не хочет давать в долг. В театре его еще терпят- чувствуется уважение к покойному капельмейстеру. Граф Зальм и сам первый министр Бальдербуш почему-то