«Хорошо темперированный клавир». Людвиг уже слышал о нем от старика Эдена. Новый органист Готлоб Нефе принимая дела после покойного принял и его лучшего ученика.
– Это твоя Библия, -строго и решительно произнес молодой мужчина.-Сможешь осилить
это, сможешь и все остальное.
Людвиг взял с собой на дом один том. Вечером, когда все уснули, а отец был в кабаке, он поставил тетрадь на клавесин. Переписчик, вероятно, не отличался большой грамотностью:
помарки, перечеркивания, жирные и чернильные пятна, корявый почерк. Но все это исчезло уже через час игры. Людвиг и от Эдена слышал о Бахе, проигрывал почти наизусть прелестные сонаты Филиппа Эммануила, но этот Бах совсем другое дело. До полуночи он просидел над нотами А утром уже был у нового учителя. С собой он прихватил начисто переписанные вариации. После Баха показывать свои произведения просто смешно, но будь что будет
– Не плохо, совсем неплохо, -сказал Нефе.-Попробуем издать. Надо лишь написать вступление.
Людвиг показал лист, написанный еще с помощью Ровантини и отца.
– У меня есть еще три сонаты.
Людвиг достал из своей папки еще несколько листков. Нефе читал:
«Три сонаты для фортепиано высокочтимому архиепископу и курфюрстру Кельнскому
Максимилиану -Фридриху, своему всемилостивейшему государю посвящает и подносит
Людвиг ван Бетховен, одиннадцати лет.
Цена 1 фл.30 кр.»
– Одиннадцать, -заметил Нефе.
– Пусть, десять. Это все отец.
– Постараюсь пристроить тебя аккомпаниатором в нашу театральную труппу к Гроссману.
Работа не больно творческая, но позволяет поддерживать форму
С приездом театральной группы Гроссмана жизнь Бонна немного оживилась. Новый курфюрстр не хотел прослыть отсталым ретроградом и кое-что разрешал. Скучные репетиции с певцами навивали грусть и тоску. Людвиг развлекался, как мог. В один из вечеров, возвращаясь с Нефе из театра, учитель сделал краткое замечание:
– Сегодня ты вывел из себя эту Флитнер.
– Она, мне показалось, так устала, что я решил ее развеселить.
– И для этого транспортировал ее арию в другую тональность?
– А неплохо получилось.
– Да, неплохо. В любой другой компании я бы и сам посмеялся от души, но там был сам Бальдербуш. Он и такие как он утверждают репертуар и дают нам хлеб… если ты меня
правильно понимаешь.
– Да уж куда правильнее.
Нефе остановился, достал из бокового кармана красивые часы на цепочке. Открыл.
Часы испустили дробный мелодичный звук.
Минуту Нефе стоял, вглядываясь в сумрак. Глубоко выдохнул.
– Быстрее бы все это закончилось, -как-то странно произнес Нефе. Произнес куда-то в темноту, ни себе, ни Людвигу.
– Что-«все»?
– Я