– Молодец! -звучит чей-то голос.
Людвиг цепко хватается за крендель, теперь он его не отпустит.
Все смеются, смеется и Людвиг. Кроме лиц есть еще и животные. Огромный рыжий петух смело идет на встречу Людвигу. Мама рядом и значит боятся нечего. Людвиг машет небольшой палочкой: настоящий воин. Враг побежден и снова смех, руки матери и солнце. В подвале есть мыши. Мама говорит, их не стоит боятся, они сами нас боятся. Есть еще кошки и собаки. Какие они все большие! Самые большие-лошади!
Но есть и печальные картинки. Играет орган, противно пахнет свечами, нафталином, смесью духов и пота. Из-за пышных юбок и камзолов ему ничего не видно. Отец берет его на руки и тихо шепчет:
– Иди, попрощайся с дедой.
Отец опускает его с рук на землю и слегка толкает его в спину. Странно, почему надо прощаться с дедом? Почему он так неподвижно лежит и почему именно здесь, в церкви? Почему мама плачет? Почему так громко играет орган и много людей подходят к ЕГО
деду и целуют его лоб? Больше воспоминаний нет. Начинается самое обычное детство и
в этом детстве уже нет места воспоминаниям. Теперь каждый день невесел и сер. Вот и сегодня обычный нудный день, дождь и туман и весь день прошел впустую, вот сейчас
вечер и отец сидит уже несколько часов над огромной кипой бумаг и бухгалтерских томов. Все они огромные, пыльные и пахнут противно. Отец, обхватив голову руками, ерошит волосы, потягивает вино прямо из горлышка и пыхтит. Он потеет, дышит тяжело, но все напрасно. На подмогу ему приходит Теодор Фишер, давний друг юности.
– Я ничего не понимаю, это какая-то абракадабра!
– Тут и французский и …кажется… может… голландский, -предполагает Теодор.
– Мой старик вел дела с купцами сам, без посредников. Накладные, расписки, квитанции-
все в полном порядке, но «выжать» что-то из них мне не удастся. Хорошо, что долгов нет.
– Твоему отцу доверяли и без расписок. Он знал толк в торговле
– А мне, по-твоему, не доверяют? -обиделся Иоганн.
Магдалена успокоила мужа.
– Главное, Теодор прав, обошлось без долгов.
– А что мне с этого?!Я стараюсь что-то выжать из этих бумажек. Скоро появится еще один рот
(Иоганн кивает на округлившийся живот жены) а мне и этого (кивок в сторону Людвига)
не прокормить.
– Ты тоже в этом немного…«виноват», -пробует пошутить Магдалена.
– А что с прошением? -спрашивает Фишер.
– Пусто, как в моем кошельке. Вот!
Из вороха бумаг Иоганн протягивает листок дорогой бумаги с гербом в углу.
«Жене умершего капельмейстера, проживающей в монастыре, за время пребывания ее там,
впредь до особого распоряжения, выдавать по 60 имп. талеров ежегодно.
Бонн,8 января 1744 г.»
– Не так уж и плохо. Ей там лучше, а вам здесь. Еще один рот ты бы точно не прокормил.
А про тебя?
– Пока