Она думала, что будет верить в чудеса всегда.
И что же в итоге произошло с ней, когда «чудо», наконец-то, свершилось?
Перво-наперво она посчитала окружающее её пространство бредом, галлюцинацией, – навеянной наркотическим дурманом, – и всё это только лишь по той причине, что её засоренный постулатами так называемого «реального мира», «социума», «цивилизации» мозг не захотел принимать этот новый мир как ещё одну совершенно реальную действительность.
Она ведь поначалу готова была скорее поверить в то, что её родители незаметно подсыпали ей галлюциногенных таблеток в тарелку с ужином, чем в то, что параллельные миры существуют.
– Непонятное, неопознанное. – Прошептала Стелла самой себе.
Непонятное, неопознанное, – как правило, является для человека (на уровне подсознания, априори) неприятным. Мозг зрелого, сформировавшегося индивидуума очень часто стремится в качестве компонента защиты как можно скорее навесить на то, что непонятно ему, ярлыки типа: «бредовый», «нелогичный», «нереальный».
А ведь если хорошенько задуматься…
Когда-то ведь те, кого сейчас называют первооткрывателями, просто не побоялись поверить в то, чего по мнению других нет и быть не может.
Тот же, напротив, кто живёт обычными мирскими радостями и не желает видеть что-то необычное рядом с собой, получается, является, просто-напросто… заложником своей лени?
Лени думать.
Лени действовать.
Лени поверить в то, что реальным может быть даже то, что кажется поначалу «полным бредом».
С другой стороны, – кто вообще придумал понятие «бред»? И что можно считать бредом? То, что не принято большинством живущих?
А разве большинство не может ошибаться?
Стелла покрутилась ещё немного, пытаясь найти удобную позу, в которой она смогла бы поскорее уснуть.
Мысли её плавно перетекали в несколько иное русло.
«Как жить дальше?»
«Чего ожидать от завтрашнего дня?»
Здесь, в этом мире, кажется, Стелле предстояло в полной мере вкусить свободы, к которой она так часто взывала.
При этом, в этом мире не было места самой верной её защите. Родители, – надоедливые, навязчивые донельзя родители, – остались где-то там. Их здесь нет, и не будет, и… кто знает, не возненавидит ли она когда-нибудь этот мир за то, что он отнял их у неё, пусть это и было когда-то её собственным желанием?
В голове Стеллы сам собой возник образ лисёнка, забившегося в свою нору и укутавшегося в ворох опавших листьев.
Увидев эту картинку, девушка поняла, что наконец-то начинает засыпать.