А разум и чутьё анчу говорили мне, что это просто древнее, побитое временем, сильно потускневшее, но ещё очаровательное ювелирное украшение. Просто кулон, о котором просто мама просто дочке сложила однажды сказку. Что это была за семья, где малышка, забавляясь с красивой висюлькой, болтающейся у мамы на шее, спросила, что это и откуда, а женщина, смеясь, повеселила дочку интересной историей? Кто-то был рядом – и лёгкая красивая сказка пошла гулять по Винэе. А выросшая девочка, получившая в подарок украшение, рассказала её своей дочери. Это, без сомнения, была семья древнего вождя или правителя, оттого и такое серьёзное отношение к словам весёлой женщины, любительницы придумывать истории. Наши цари и короли все сплошь ведут свой род от детей Някки.
Как маг, я видел и понимал, что в амулете нет волшебного ни на капинку.
Отчего же моё отношение к святыне Винэи не изменилось от этого знания? Отчего мои пальцы благоговейно поглаживали слегка покалеченный временем кулон? Просто украшение? Просто работа искусного мастера? Ну и что? Вы когда-нибудь держали в руках нечто светлое, ясное, чистое, нечто восхитительно доброе, как любяще сердце Эи? Я забыл, что не собирался прикасаться к нему. Я не сводил с него глаз. И ужасался тому, что для похитивших его злоумышленников это ведь просто большой рубин, просто золото и дорогие камни, и они могли разобрать и распилить всю эту красоту, невероятную на взгляд неискушённых предков.
Пребывая в абсолютном потрясении души, я уложил реликвию в коробку, закрыл и сунул в карман. Я помнил: надо спешить. Не тратя больше ни секунды, снова оказался на корявой лестнице, но, забывшись, чуть ниже.
И понял, почему Лала Паг сорвалась с этих камней, и погибла бы, не подоспей Петрик.
Сила, исходящая от портала, толкнула меня и сдула прочь. Следующая ступень защиты: если настырный искатель приключений не внял предупреждению страхом. Я больно ударился о камни, приложился лицом и заорал так, что должны были бы обвалиться не только своды пещеры, но и вообще все горы. Верёвка натянулась. Какой я молодец, что послушался Лалу и обвязался на всякий случай! Малёк дёрнул меня вверх. Кое-как выбрался на крутой берег, отбежал подальше и сел на камень, обняв свои синяки.
Рики и Малёк суетились вокруг и пытались выяснить, что у меня болит, не сошёл ли я с ума, и добыл ли я то, за чем лазил по крутой лестнице? Меня трясло, и я ничего не говорил. Тогда Малёк повёл меня из пещеры, а Рики прицепился сбоку. Раз пять мы упали все вместе на расстоянии в три шага, потом я отбрыкался от чрезмерно заботливых спутников, и дело пошло быстрей. Дорогу нам освещало сияние, исходящее из провала.
– Погаси свет, – сказал Малёк у самого выхода. Я не понял. – Миче,