– Здорово, – восхищённо выдохнул Малёк. – Даже в древности, оказывается, были хорошие мастера. Что надо делать, увидев амулет?
– Понятия не имею. Но чтобы на него посмотреть, люди специально ездят в Сароссе. Загадывают желания. Но знаешь, Малёчек, Доброе Сердце Эи просто доброе. Ничуть не волшебное.
– Говорят, доброта – самое большое волшебство, Миче, – философски заметил Лёка, полюбовался ещё немного и начал собирать вещи.
Я не стал спрашивать, загадал ли он что-нибудь. Если да, то мне известно его желание: уйти из таможни. Эта служба тяготила моего друга, но бросить её было непросто. Мальку не повезло: он был старшим среди многочисленных кузенов западной ветви рода, и должен был соблюсти семейную традицию. Старшие мальчики семьи Мале обязаны были ловить контрабандистов, и всё тут. Кого волнует, что душа художника Лёки больше расположена к бизнесу родителей? Попал наш Малёк в кабалу. Узнав, что в свободное от учёбы в университете время он помогает маме в лавке, дядя Тума Мале, который самый главный начальник таможни, велел племяннику выходить на службу. А то, сказал этот великий авторитет, Лёка втянется в бабскую работу и покроет семью позором. Дяде Туме противостоять невозможно, а семейным традициям – тем более. Малёчек подчинился и вышел. С тех пор он мечтает уйти.
Вскоре мы продолжили наше путешествие в обратном направлении. Рики путался под нашими ногами, потому что под свои он не смотрел. А смотрел он на обретённый нами талисман, который тискал и рассматривал так и эдак. Красное сердце красиво вспыхивало, и также ярко горели глаза маленького потомка анчу, знающего толк в драгоценностях и тонкой ювелирной работе. На моё утверждение, что амулет Сароссе – вещь не волшебная, Рики ответил, что прямо чувствует её добрую магию. Но, знаете ли, для детей волшебство и красота почти одно и то же.
Я, похрамывая и поскрипывая, двигался с большим трудом. Иногда налетал на затормозившего Рики и чуть не падал. Малёк ловил меня на лету и ставил вертикально, а моему сокровищу давал несильного пинка, чтобы двигался шустрей.
Проходя через зал с рельефами, я снова зацепился взглядом за две фигуры – Очень Злого Шамана и Миче, Принёсшего Солнце.
– Что такое? Почему мне кажется, что я что-то такое где-то видел? Что-то знакомое очень, – пробормотал я.
– Да, в учебнике у меня, – согласился Рики. – Что-то очень. – И опять погрузился в созерцание Доброго Сердца Эи. Малёк не сказал ничего, не поглядел никуда, он нервничал и торопился, и чуть не волоком тащил нас к выходу.
Я прямо умилился, увидев этот выход. Как мне уже хотелось домой, поваляться в постели и переодеться в чистую и целую одежду!
– Пока, – сказал я красной полусфере. – Не скучай. Мы забрали тут одну вещь, и теперь не знаю, когда тебя снова навестим, э-э-э, Кичибяка.
– Видал? Твой брат опять с камнем разговаривает. Он скормил Кулебяке последний