Голос Жанно неосторожно громко переспросил:
– А кто там? …А.
Александра с неистощимой осторожностью, высунув от усердия язык, медленно- премедленно прикрыла дверь – она и не скрипнула.
Там, в неуютной темноте снова глухо отозвался смех.
Александра, не обратив ни малейшего внимания на Жоэля, пробежалась по комнате. Сей последний употребил передышку для того, чтобы прикрепить усы как можно прочнее.
Взглянув на госпожу, он собрался высказаться, но ему прикрыли рот ладонью. Над собой он увидел огромные чёрные и страшноватые глаза.
В бальной зале, за портьерой тоже смеялись. Кто-то пьяненький выглянул, жмурясь и лучась. Увидел Александру, широко открыл глаза и, трезвея, скрылся.
Она быстро и жарко зашептала в жоэлево ухо:
– Вали. Слышишь, масявка? Без оборванца не возвращайся. Ты должен найти его сегодня.
В страшном возбуждении повторила:
– Сегодня. … Мне нужно, иначе я…
Жоэль испугался:
– Вы умираете, да? Вы стали такая белая! Госпожа Александра, не умирайте, пожалуйста!
Зарыдал не на шутку.
Александра (она и, правда, бледна) заметным усилием взяла себя в руки и холодно пробурчала:
– Прекрати хлюпать. Вовсе я не собираюсь умирать, а наоборот…
Рассмеялась.
– Наоборот.
Заметив, что он присматривается, подтолкнула его к двери.
– Иди немедленно. А то я тебя отдам. Сам знаешь, кому. Но сначала я тебя выпорю. Ну. До семи чтоб был приличный оборванец.
Жоэль успокоился, и в нём заговорило природное благоразумие:
– Но у меня пока нет часов, госпожа Александра.
К его госпоже вернулось хладнокровие:
– И не будет. Попрошайка.
Жоэль страдальчески вздохнул и пожал плечами.
– Конечно, у всех мальчиков во Дворце есть часы, но это ничего.
– Во дворце нет мальчиков, кроме тебя, побирушка.
Рассудительно:
– Ну, как же. Вот только мы слышали там, на крыльце – Капитан Жанно и господин Венсан. Разве они не мальчики?
Александра, исследовав невинную мордашку Жоэля на предмет подвоха, и вроде бы не обнаружив искомого:
– Гм. А ты полагаешь, они – мальчики?
Стервец прищурился.
– Что вы имеете в виду, госпожа?
Спокойно:
– Я имею в виду, что они – мужчины. А вот, что имеешь в виду ты, я выясню, когда выпорю тебя.
– А разве я не мужчина?
Его, молча, подталкивали к двери.
– Там холодно, госпожа. Я никогда не жалуюсь, но меня пробирает до костей.
Александра застегнула на нём пальтишко и так обмотала шарфом, что у Жоэля на время пропал дар речи.
– Бегать по конюшням тебя не пробирает. Ты заврался, старик. Живо.
Подволокла к окну – оно необратимо наливалось