Андрей ни бельмеса не понял из их сумбурных слов и противоречивых речей. Шума и звуков много, а толку мало, подумал он, все ни о чем, много шума из нечего, чем-то напоминает нашу жизнь. «Это демоны? Уж не схожу ли я с ума? – подумал было он. – Уж лучше какие-нибудь там старухи, чем это. Или же это моё больное подсознание воссоздает всех этих кошмарных и дурацких существ? Вот ещё оказия, в самом-то деле». Поначалу, по перву, ещё не разобравшись как следует в мельчайших деталях и тончайших нюансах и оттенках их разговора (да и было ли в чем разбираться?), Андрей, было решил, что они просто заговариваются или соревнуются в том, кто скажет большую дичь, произнесет большую ахинею и нелепицу (ах как богат русский язык на подобного рода чепуху и вздор!), но потом, вдоволь поразмышляв и напрягшись, сообразил и рассудил так, приняв во внимание все соображения, что это какой-то секретный шифр и вероятно он присутствует при тайном заговоре обреченных или заговоренных. И лишь затем он, наконец-то, понял, что в их словах, очевидно, таился какой-то, особый, понятный и доступный только им одним смысл, невнятный, неприятный и непонятный для всех остальных, непосвященных в их бесовские игрища на самом краю чертовой поляны, представляющую в каком-то смысле миниатюрную модель их вселенной. Но с другой стороны, в сущности, каждый волен был выбирать и легко смог бы найти в их словах именно тот смысл, который он хотел и искал, разумеется, если бы только пожелал. Ничего сложного и невыполнимого, все как всегда, а остальное просто вздор и несущественное. Значит так нужно, мудро и обреченно решил Андрей, ведь он был в некотором роде фаталист. В конечном итоге, все зачем-нибудь и кому-нибудь надо, кроме собственной смерти и смерти родных и близких тебе людей, буквально во всем есть свой неведомый нам смысл, пришел к глубокомысленному выводу он, отважно не боясь заглядывать вглубь вещей и событий. Ну, разумеется, не во всякие вещи нужно заглядывать, а тем паче пристально вглядываться туда, он это знал хорошо, ведь может случиться и статься так, что и оттуда на тебя выглянет нечто такое, чему ты будешь потом совсем не рад, и что не даст тебе в дальнейшем спать спокойно по ночам в своей теплой постели; вот так и будешь просыпаться внезапно посреди ночи с криком, стеная от ужаса и боли, и проклиная все на свете, а особенно самого себя и свое собственное беспечное любопытство, навлекшее на тебя беду. Накликать и навлечь на себя беду легко, а вот избавиться затем от неё несколько труднее, это всем известно.
Андрей не столько понял, сколько почувствовал, что это он сам является каждым из этих чудных персонажей. А ведь наркотики никогда в рот не брал, ни в жизнь, и не пробовал, даже не представляя себе, что такое наркотический транс, какой он бывает. Он поморщился и попытался приподняться. Рядом с ним кто-то глухо застонал в полусонном забытьи. Женщина. Он совершенно забыл про неё, о самом её существовании, увлеченный своими, не то спонтанными фантастическими видениями подсознания, не то специально подобранными