– Есть не хочешь?
– Потом поем. Дед не привередничал?
– Нет, он засыпал, и ты поспи. – Мила перелила окрошку в эмалированную кастрюлю и убрала в холодильник. Затем присела возле бабушки, погладила ее морщинистую руку. – Зачем ты вышла в такую погоду? Я волновалась!..
– Надо было. Ты знаешь, зачем я ходила!
– Знаю, но твое здоровье важнее всего. Без тебя тут все рухнет.
– Дела тоже не ждут.
– Что там интересного?
– Я надеялась, что Камилла обнадежит меня, но пока ничего не ясно. Посмотрим. Лишнего никому не болтай. Слышишь?
– Хорошо, ба, ты выглядишь уставшей. Чай с вареньем будешь? Я поставила.
– Нет, так отдохну. Ты собралась куда?
– Да, меня ждут, хочу подстричься. Еще на рынок надо сходить, может, Алим приедет.
Своего внука Хатунса не воспринимала всерьез.
– Ты уже месяц его ждешь, когда он и дорогу сюда забыл, – сказала она. – Такой же балбес, каким был и отец!
– Он непременно приедет, и точно другим. Тогда Алим был еще мальчишкой из интерната. – Внучка непременно становилась на защиту своего брата.
– Род не обманешь. – Хатунса приняла сидячее положение. – После тридцати лет и вовсе станет копией своего отца. Я предупреждала того, что нельзя быть простаком, ни к чему хорошему не приведут бесконечные пустословия за столом с так называемыми друзьями. Случись что… так и вышло: никто не искал правду. Похоронили, пошушукались между собой и забыли. – Женщина вновь положила голову на подушку, руку подняла к вискам и закрыла глаза. – Он обязан был назвать сына в честь погибшего отца, как принято. Видишь ли, тяжело ему было произнести длинное имя.
– Он не из-за этого, а как меня назвал его, только наоборот. Сейчас сложные имена мало кто дает.
– Знаю. Надо же, назвать ребенка первым словом, что придет на ум!
– Главное, чтобы неповторимое! – подхватила внучка и встала.
– Лучше бы научили детей уважать живых и чтить ушедших. Ну да, откуда, сами такие.
Мила поднялась к себе в комнату. Несмотря на установившуюся в последние дни погоду, девушка надела свою любимую синюю блузку с длинным рукавом и сиреневую юбку.
Этим летом Миле исполнилось двадцать один. Стройная, с черными прямыми волосами смуглая девушка до недавних пор носила длинную косу. Круглой сиротой она ощущала себя разве что в школе. Ее стали задевать напоминания о родительских собраниях, равнодушие детей из класса, и к тому же училась неважно, поэтому она ограничилась образованием в девять классов. Однако в домашних делах девушка превосходила многих сверстниц: самостоятельно пекла хлеб, готовила различные блюда так, что бабушка одобряла; свободно обращалась с мясом, молоком. Один только плов Мила умела готовить пяти видов, в том числе овощной, по собственному рецепту. Кроме этого, она любила вязать на спицах: ее свитера, кофты со сложным узором