Лотиус усадил королеву на скамью, и, не выпуская ее рук из своих, начал говорить:
–Послушайте меня, моя королева. То, о чем вы меня просите, очень опасно, есть вероятность, что вы потом никогда не сможете зачать и выносить дитя. Йельмер останется без наследника, начнутся войны за право усадить на престол кого-то из второстепенных линий, страна погрязнет в крови. Я хочу сказать, что этот ребенок может стать спасением и для страны, и для вас самой. У вас будет наследник и кто-то, о ком вы сможете заботится, кого сможете любить. Поверьте, вам это нужно больше, чем вы сами понимаете. Все будут думать, что отец – покойный король-консорт, и мы не станем их разубеждать, ведь возможно так оно и есть. Когда ребенок родится, мы убедимся, что он не похож на духов, и тогда сообщим о благополучном рождении наследника или наследницы. А если он окажется другим, то я лично приму меры, чтобы все считали, что маленький принц или принцесса родились уже мертвыми, – быстро проговорил придворный маг, пытаясь донести свои доводы до расстроенной женщины.
–Лотиус, ты говоришь так складно, но смогу ли я вообще полюбить этого ребенка? Смогу жить каждый день в страхе, глядя как он или она растет, боясь разглядеть в нем черты того создания? Я всю жизнь делала то, что мне было предписано, всегда долг, долг, долг… Лишь раз я захотела побыть свободной, и вот к чему это привело. Я потеряла семью, я ношу в себе, возможно, духово отродье. Мне нужно подумать, Лотиус. Завтра, да, завтра если я велю тебе изготовить зелье, ты его сделаешь. Теперь я хочу остаться одна. Ступай.
3
Мальчик родился в первой декаде марта. В тот день с самого утра шел снег, он крутился в неровных порывах весеннего ветра и устилал улицы пушистым ковром, заменяя старый снежный наст, уже подтаявший в первых теплых лучах весеннего солнца. Когда глашатай объявил на городской площади о рождении маленького принца, люди ликовали. Все понимали – это большая удача, что король-консорт успел оставить после себя ребенка. Если есть наследник и сын, значит никаких распрей за престол не будет, а кесский король, в чьих жилах текло достаточно крови йельмерских правителей, чтобы он мог претендовать на трон, не позарится на их страну.
Однако не все разделяли эту радость. По стране ходили тревожные слухи о том, что отцом ребенка был вовсе не покойный Оин, а какой-то дух, умыкнувший королеву в лес в то памятное лето. Городские жители были менее суеверны, чем крестьяне, но и они прислушивались к тихим шепоткам на фоне всеобщего ликования. Вскоре, правда, эти разговоры поутихли, когда советники, которым показали ребенка сразу после