Конец игры. Биография Роберта Фишера. Фрэнк Брейди

неструктурированная рутина позволяла «вставать и болтаться по комнате сколько душе угодно» и одеваться, как вздумается («обычно рубашки поло, джинсы или вельветовые брюки»). Ему также нравился его статус представляющего школу шахматного игрока. В итоге не Бобби приспосабливался к учителям и требованиям администрации, а скорее наоборот. Когда в июне 1956 года настал момент выпуска из 8-го класса, Бобби решил не посещать церемонию, поскольку не хотел отказываться от дневной партии в шахматы и также потому, что ему не нравились «любые формальности и торжества». Ему исполнилось 13 лет, и он намеревался посвятить лето шахматам. Хотя он поступал в среднюю школу в сентябре, этот переход, столь ожидаемый многими детьми, его мало интересовал.

      Джек Коллинз, один из самых замечательных шахматных учителей, жил со своей сестрой Этель в Бруклине и «держал» шахматный салон в своей квартире, носивший имя «Шахматный клуб им. Готторна». Салон был открыт практически для любого, кто хотел сыграть с хозяином партию или чему-то у него научиться. Стоит отметить, что иногда плата за уроки для некоторых учеников носила символический характер. Хозяин был добродушным и высокообразованным человеком, отличался великолепным чувством юмора. Некоторые из великих игроков США – его ученики, как, например, братья Бирн и Уильям Ломбарди. Апартаменты Коллинза полнились сотнями шахматных книг, рисунков и статуэток на шахматные темы, а мебель и обивка были украшены шахматными фигурами; квартира походила на музей шахмат. Джек обменялся несколькими словами с Бобби, когда они встретились на Асбери-парк, Нью-Джерси, на чемпионате США среди любителей, проводившемся на уик-энд в День поминовения 1956 года. Коллинз пригласил Бобби посетить его салон, и двумя неделями позже мальчик возник на пороге квартиры. Вот что написал Коллинз о первом визите Бобби:

      Бобби Фишер позвонил в дверной звонок в один из июньских дней 1956 года. Я открыл дверь и худой блондин – типичный 13-летний американский подросток в свитере, вельветовый брюках и черно-белых кедах произнес: «Я – Бобби Фишер».

      Я уже видел его раньше и потому ответил: «Привет, Бобби, входи». Мы прошли в гостиную и сели за шахматный столик. Я знал о его некоторой робости, но и сам я при первой встрече с незнакомым человеком чувствую себя не совсем ловко. Так что лучшее, что мы могли сделать – это заняться любимым делом, то есть шахматами. На доске стояла позиция одной из учебных партий, рассылаемых мною по почте. Позиция трудная, и я анализировал ее уже полчаса. Я кивнул в ее сторону и спросил: «Что ты думаешь о ней, Бобби?».

      Бобби уткнулся в расстановку. В течение нескольких секунд он со стуком передвигал фигуры, изучая комбинации, прикидывая выигранные эндшпили, предлагая варианты, его пальцы едва успевали за мыслью. Он обнаружил несколько неочевидных продолжений, которые я не заметил. Увиденное меня поразило. Конечно, я слышал о его незаурядном таланте, но здесь впервые понял, что он вундеркинд и может стать одним из величайших игроков