– Весной? Весной таял снег… на его могиле…
– Прости, если я…
– Да ничего! Как пророчил доктор, Коршун до весны не дожил, но скосила его чахотка лишь косвенно. Нашего золотого ангела избили, чем спровоцировали приступ, от которого он так и не отошёл.
– Кто? – Брэндон побледнел от ужаса.
– Были люди… Что теперь это вспоминать? Один из зависти, наш актёр, наш друг, на которого мы бы в жизни не подумали, и один граф. Друга, мерзавца, звали Милочем, а граф… Граф был твоим тёзкой. Из-за этого мы сначала никак не могли привыкнуть к тебе – твоё имя напоминало нам о нашей трагедии, а потом ты напомнил нам Коршуна…
– И чем же?
– Он всегда говорил, что умрёт без театра. Ты тоже не мыслишь себя без сцены. Любовь к своему делу и преданность ему, жертвенность. Талант, молодость и красота. Это в тебе и напомнило нам его.
– Жертвенность?
– Да, жертвенность. Ты отказался от богатой жизни ради театра. Коршуна хотел усыновить один богатый граф, родной брат того убийцы, но наш ангел отказался…
Кристиан уже совсем освоился, но одного его по-прежнему никуда не отпускали. И Август Фердинанд не уставал каждое утро читать ему мораль. Артур при этом вставлял «остроумные» замечания, и все вокруг умилялись.
Кристиан почти каждый день видел самую красивую жрицу любви. Она махала юноше рукой, смеялась, звала его красавчиком, а парень краснел от смущения, не в силах что-либо ответить, чем, должно быть, ещё больше смешил Мэри Роуз. Так в основном и проходили их мимолётные встречи. Эта девушка казалась Кристиану просто ангельски доброй, и для бедняги не было никого прекраснее на свете.
Однажды они столкнулись у парадного входа в «Эливагар».
– Добрый день! – поздоровался юноша.
– О, привет!
Ах, эта улыбка! Кристиан отдал бы за неё всё, что у него имелось, да дело в том, что у него и не имелось ничего. Казалось, даже сама его жизнь не принадлежала несчастному, но откуда Мэри Роуз могла это знать?
– Как дела? – спросила она.
– Хорошо, а твои?
– Отлично!
Кристиан любовался Клэр, стараясь делать это незаметно, чтобы не показаться ей наглецом. А девушка смотрела на этого провинциала и тонула в его глазах. «И правда, как же он прекрасен! Но почему такой робкий?! Был бы порешительнее!» – думала она.
– Я хотела спросить тебя, – вдруг сказала Клэр, и голос её дрогнул.
– О чём? Спрашивай.
– Можно я приду на спектакль?
– Конечно, можно!
Кристиан тут же оказался на седьмом небе от счастья. Она придёт посмотреть на него! А вдруг он опозорится?! А вдруг эта красавица станет смеяться