Она молча брела по незнакомой улице незнакомого города рядом со странным, временами мерцающим, словно привидение, парнем и не замечала, что крепко-крепко сжимает его ладонь.
На углу у перекрестка стоял ларёк-стекляшка. Обычный крохотный магазинчик, где можно в любое время суток купить вчерашний хлеб, сомнительную колбасу, дешёвый корм для животных и пиво с сигаретами. Открытую дверь подпирала железная урна-перевёртыш.
Алекс направлялся прямо к этой двери, и Дине пришлось идти следом, отставая ровно настолько, насколько позволяла её вытянутая рука. Разжать её было совершенно невозможно! А вдруг он войдёт в ларёк и исчезнет так же внезапно, как появился?
– Доктор? – Алекс просунул голову в дверной проём.
– Бур-бур, – неразборчиво ответили ему изнутри ларька хриплым баском.
– Подождём, – вздохнул Алекс, оборачиваясь к Дине. – Доктор не всегда в настроении, но, если повезёт, он тебе поможет.
– В чём? – Дина ничего не понимала.
Изнутри ларька донёсся грохот, словно там упало что-то тяжёлое. На пороге возник щуплый мужичок невнятных лет. Он был сурово небрит, рыжеватая щетина ещё не дотягивала до того, чтобы считаться бородой, и придавала его помятому лицу неряшливый вид опустившегося алкаша. Стойкая вонь перегара только усилила это впечатление. Дина поморщилась.
– Что? Опять? Ну чего ты их ко мне таскаешь, Алик? – скривившись, пробурчал мужичок, кутаясь в женскую меховую жилетку, украшенную стразами вдоль молнии.
В сочетании с грязными штанами цвета прелой листвы и клетчатой фланелевой рубахой выглядело это до невозможности нелепо. Он вперил в Дину немигающий взгляд мутно-жёлтых глазок. Вздохнул.
– Выглядит на шестнадцать. Точно. Школьница, местная. Фифа к тому же. Какой класс? Одиннадцатый «А»?
– «В», – не думая ответила Дина и покачнулась.
Идти страшно. Она с трудом заставляет ноги передвигаться по квадратным плитам школьного двора. Голова опущена, длинная чёлка падает на лоб, волосы свешиваются на лицо. Под ногами поскрипывает первый ледок. Два шага – плита. Ещё два шага – стык – следующая. Она смотрит только вниз, на землю, ёжась, словно ожидает удара. Доходит да школьного крыльца и заставляет себя шагнуть на ступеньку. Она не была в школе с конца весны и почти всю осень…
Она боится. Её переполняет злость. На себя – за этот гаденький страх. На несправедливость, которая заставила её, всеобщую любимицу, самую красивую девочку гимназии №1001, подниматься сейчас по ступеням школьного крыльца с низко опущенной головой.
– Одиннадцатый «В», гимназия тысяча один, – чужим деревянным голосом отчеканила Дина.
Желтоглазый бомжеватый «доктор» печально ухмыльнулся и длинно сплюнул себе (и ей) под ноги.
– Всё. Валите отсюда. В школу идите, там, может, вспомнит.
– Спасибо, – прозвучало у Дины над головой.
Оказывается, Алекс стоял прямо за спиной и поддерживал.