Так, например, в первой части Восьмой «Неоконченной» симфонии Франца Шуберта певучая тема вдруг неожиданно прерывается и, после одного такта напряженного молчания всего оркестра, раздаются грозные аккорды. Словно после перехваченного дыхания, после своеобразного шока пришло осознание случившейся трагедии.
Владимир Янке. Книга «Дыханье музыки»
Часть первая. Утро
Она выпрямила поджатые к самому подбородку ноги и перевернулась на спину, укладываясь поудобнее. Сырость и холод навалились одновременно. Она вздрогнула и рывком села, вытаращив глаза. На мокрой траве газона тускло-красными и блёкло-жёлтыми ляпами смутно выделялись кленовые пятерни. Одна нога соскользнула с бетонного бортика на тротуар, вторая упиралась голой пяткой в холодную землю газона. Небо в просвете между двумя домами только начинало светлеть, и разглядеть, где это она оказалась, было довольно сложно.
Девушка поднялась на ноги и медленно поворачивалась на месте, недоумённо и испуганно озираясь по сторонам. Ледяной асфальт заставил её по очереди поджимать то одну, то вторую ногу. «Почему так холодно?» Она обхватила себя руками и стала похожа на нелепую птицу, топчущуюся в узком дворовом проезде, который тянулся вдоль унылого двенадцатиэтажного дома, исчезая в утреннем тумане.
Сбитая с толку, растерянная и продрогшая в растянутой хлопчатобумажной толстовке, она повернулась спиной к расширявшейся полоске рассвета и сделала осторожный шаг. Потом ещё один. В босые ступни немедленно впились мелкие камешки. Огромный корабль дома плыл в полном безветрии и невозможной тишине, и на его гигантском боку не светилось ни единого окна. Девушку затрясло от холода и ужаса. Ни этот дом, ни двор, самый обычный с виду, не были ей знакомы.
«Где я? Что со мной? Я…» – она не могла понять, что происходит. «Я» – такое простое и незыблемое – повисло в пустоте. Никаких следов того, что обычно окружает это определение – даже имени своего она вспомнить не могла! Дом был домом, незнакомым, но имеющим чёткое понимание, что он такое есть. То же и с двором, небом, кустами… Но стоило ей подумать о себе, и навалилась паника. Горло перехватило спазмом беззвучного крика. Она сорвалась на бег. Бесцельный, безоглядный. Глаза широко распахнулись, дыхание с хрипом вырывалось из открытого рта и было единственным звуком, который нарушал тишину. Мысли судорожно и бестолково метались в голове, сталкиваясь и рассыпаясь: «Что это? Почему? Мне надо домой… Куда – домой?» Запредельный ужас, охвативший её всю, целиком, гнал и гнал вперёд.
От сумасшедшего бега заложило уши, закололо в боку. Девушка остановилась, согнулась, упираясь в колено одной рукой. Другая вцепилась в пояс джинсов, туда, где острым ножом тыкалось в живот колотьё.
– Мама! – коротко и отчаянно прохрипела она пересохшим горлом.
Сиплый вскрик завяз в неподвижном воздухе, как ложка в стакане крутого киселя. Произнесённое вслух, слово не нашло никакого отклика ни в пустом дворе, ни в её голове. От этого стало ещё страшнее. Мысли неслись по кругу, усиливая панику: «Что происходит? Где я?» Кровь прилила к лицу, на виске задёргалась тонкая вена. В памяти не было ни одного знакомого лица, ничего, что помогло бы понять происходящее.
За хрипами в груди и оглушительным стуком сердца ей послышался какой-то новый звук, оборвавший сумятицу мыслей. Шорох? Шуршание? Шипение, которое издаёт кран, когда вместо воды из него вырывается воздух? От этого непонятного звука кожа девушки немедленно покрылась мурашками. Она принялась затравленно озираться, но вокруг не было видно никакого движения. Звук доносился отовсюду и ниоткуда, не приближаясь и не отдаляясь, пугающий, неопределённый и… живой. «Рхш-ш…»
Тень в кустах под окнами дома словно сгустилась, почернела. Девушка всматривалась в неё до рези в глазах и внезапно, повинуясь безотчётному порыву, начала пятиться. Сначала медленно, потом всё быстрее, запинаясь и всхлипывая от ужаса. В панике она снова бросилась бежать, сбивая ноги, потерявшие чувствительность от холода. Страшный звук исчез. Остался где-то позади, затерявшись в тяжёлой тишине неподвижного воздуха.
Между двумя домами туманным провалом зиял проход к улице. Девушка завернула за угол, скособочившись и держась за живот. Улица тоже оказалась абсолютно пуста. Ни одной машины, ни одного человека. Вдалеке жёлто и ритмично вспыхивал и гас глазок светофора. Фонари, вывески, рекламные щиты – не горели. Окна домов по обе стороны дороги леденели чернильной тьмой. Всё вокруг словно покрылось серым налётом – дома, дорога, полуголые скелеты деревьев. Девушка замерла на месте, не понимая, куда бежать и что делать дальше. Происходящее было похоже на кошмарный сон, и она желала только одного – проснуться. Сейчас. Немедленно. Пальцы ног поджимались, и разглядывание собственных босых ступней на грязном холодном асфальте делало ситуацию ещё безумнее.
Понемногу светлело,