Неведомого счастья,
А в лунном свете красота
Заветного причастья,
Вновь перепутала века
Проказница колдунья,
И ты как никогда близка
В разливе полнолунья.
Ах, лунный свет,
твоих дорог
Неведомы секреты,
Ах, свет сомнений,
свет тревог,
Тебя ищу я, где ты.
Быть может сжалится судьба,
И даст нам
шанс в подарок,
Где только мы, да ворожба.
Туман.
Свечи огарок.
А в лунном свете суета…
Кто знает грань,
к которой мы бредем,
Нам неподвластно откровенье смуты,
Но даже в недопониманье сути
Мы насладимся сладостным дождем.
И будет день назавтра так хорош,
И ночь, и звезд невольное волненье,
И зимнее смятение порош,
И страждущей весны благоговенье,
И будет так, покуда не уйдем,
И будут с нами долгие минуты.
Кто знает грань, к которой мы бредем,
Нам неподвластно
откровенье смуты.
Окрасив буйством пастораль
Невинного каприза,
Любовь не пошлая мораль,
И не сеанс стриптиза.
Любовь не ведает границ
Возвышенного с телом,
И поражает из бойниц
Коварно и умело.
Любовь – безумие души,
Отчаянье природы,
Но бесконечно хороши
Блистательные всходы.
А говорила
– Все пройдет,
Забудется, сотрется,
И будет дел невпроворот,
Глядишь, и обойдется.
А говорила
– Жизнь проста,
И в ней нужна удача,
Глядишь,
и доживешь до ста
По мелочам судача.
А говорила
– Не тужи,
Другие ж не тужили,
И крепко-накрепко держи
Все то, что уронили.
А говорила
– Мил не мил,
А все же кто-то рядом,
Ну что с того,
что не любил,
А может так и надо.
Все говорила.
Жизнь текла.
Усталость прирастала.
Как страшно в жизни без тепла.
Без жизни.
Без начала.
А первая линия -
жизнь,
А дальняя линия –
смерть,
Дистанции цепко держись,
Чтоб помнить об этом не сметь.
А первая линия –
дождь,
А дальняя линия –
снег,
где ты в нетерпении ждешь
Сквозь сердца стремительный бег.
А первая линия –
взрыв,
А далее линии нет.
И слезы, зачем-то навзрыд,
И